Асия Аслаева - Дочь ночи

Пожалуйста! Я на самом деле хочу жить. Пытаясь сделать парочку вздохов, краем уха ловлю звуки доносящиеся неподалеку. Слышно было много чего, но все голоса были чересчур тихие и никаких ликований по поводу победы. Как сделать это? Как пошевелиться, когда ты ничего не чувствуешь, когда не работает ничего, кроме мозга?

— Ямик… — Яростно зову его, чувствуя, как холод начинает пробирать лопатки.

— Ямик. — Отчаяние захлестывает меня, но я не хочу умирать!!!

— Ямик! — Лопатки сильно скручивает от приходящей постепенно боли. Никто не реагирует на мои мысленные вопли.

— Ямик!!! — Паника, внутри меня сплошная паника… — Ямик!!!

Пытаюсь дернуться, скатиться с его колен, чувствуя, как ноет спина. К этой боли присоединяется еще одна — подлая и резкая, в боку.

— Ямик!!!

— Ямик!!!

Вспышка боли сильна на столько, что сознание едва удерживается в положенных рамках. Резко дергаюсь, чувствуя, что тело, наконец-то, способно двигаться, стараюсь сжаться в комочек, дабы укрыться от боли. На мгновение распахиваю глаза, натыкаюсь взглядом на белоснежный снег. Но тут же зажмуриваюсь, стискиваю зубы, клыки впиваются в губы. По подбородку медленно скользит горячая капля крови. Надо бы сглотнуть кровь, но горло отказывается делать это, я судорожно кашляясь, сплевываю кровь на снег. Затем вновь открываю глаза. Чьи-то сапоги на белом снегу. И кровь. Красное на белом. Мы все еще в скалах? Ах да, я же упала…

— Юна…

Угу она самая. И даже живая. Как вам такая перспектива?

— Юн, что бы я тебя еще раз пустил на какое нибудь сражение… — Разочарованно протянул Ямик.

— Она живая? — С сомнением спросил кто-то.

— Да вроде… — Неуверенно протянул второй голос.

— Ты уверен?

— Не-а.

— Ей хуже всех, кажись.

— …Если она живая. — Напомнил голос.

— Слышь, мать, хватит притворяться. — Попросил новый персонаж — Ямик.

А кто сказал, что я притворяюсь-то? Все было паршиво, но жить хотелось, и я покорно терпела боль.

— Ладно, ладно, верю я тебе. — Устало вздохнул он, прочитав мои мысли.

— А пошел ты… — Слабо предложила я, имея ввиду Ямика. — Все. — Поправилась я, чуть подумав.

— Мертвяк очнулся. — Глухо прокомментировал Ямик. Как ни странно, через некоторое время все замолкли, послышались легкие удаляющиеся шаги и тихое дыхание оставшегося в комнате Ямика. На него я уже перестала обращать внимания, он здесь тоже с неделю валяется. Корчась от боли я подтянула колени к животу, и постаралась обнять себя руками. Вообще-то это палата. Изначально нас было штук десять, которые вот так лежали и страдали. Ейларуса выпишут уже завтра — его в бою по голове шарахнули. Ямик тоже в ближайшем будущем уйдет отсюда. Он, в отличие от меня, с первого дня несмотря на свои раны, начал бегать по неизвестным срочным делам.

Боль чуток унялась. Эту неделю я, в большинстве, лежала с закрытыми глазами, не подавая признаков жизни. Сегодня вообще, первый раз заговорила. Глаза открывала крайне редко, только для того, чтоб узнать, кто выздоровел и покушать. А еще я обнаружила, что сломала правую руку и крыло при падении. Так что мне лежать и лежать. Чуть развернув голову так, чтобы шея не болела, я выпустила когти на руке. Спустив руку с койки, я царапнула деревянный пол, который был относительно близко. Мне нечем было заняться: а что еще прикажите делать целый день, когда у тебя в голове стучит мерзкий убойный молоточек и по всему телу бродит подлая слабость. Потом я поднесла руку к глазам, и внимательно осмотрела ее, думая, что я еще легко отделалась. Могла при падении и позвоночник сломать. А тут правая рука рабочая, что еще для полного счастья надо? Повернув голову еще на немного, я глянула на Ямика. Круги под глазами, внушительная повязка поперек лба, левая рука аналогично перебинтована. На меня он даже не смотрит, постоянно пялясь в потолок. Почувствовав на себе мой далеко не добрый взгляд, он резко сел, я же перевела взор на стену. Где-то минуту стояла тишина, затем Ямик беззвучно выскользнул из постели и исчез за дверью.

А я заставила себя скатиться с постели. Постояв на коленях перед постелью, я нерешительно оглядела комнату. Все равно никого нет. Ейларуса забрали друзья, пообещав вернуть до полуночи. Лекари им свято поверили, на последок пригрозив пальцем, отпустили. Ямик только что удалился, не пожелав оставаться со мной наедине. Я скоро вообще по полу растекусь живописной лужицей… Надо приводить себя в порядок, переставать валяться и страдать. Не вставая с колен, я примерилась к полу, приняв нужное положение попыталась отжаться пару раз на правой руке. Левая бездействовала, она окончательно заживет примерно через недельку. Отжималась я неуклюже, перед глазами плыли многочисленные звездочки и кругляшки различных оттенков, но я упорно продолжала мучить организм. После сего издевательства, я поднялась на ноги и по-идиотски попрыгала на здоровой ноге. Спина протестующее заныла, я заткнула ее с помощью эффективного «мостика». Наверняка все мышцы напряглись, да и стоять, опираясь на одну руку крайне неудобно и неустойчиво… После того, что я с ними сделала-то… На этой торжественной и одновременно убогой ноте вернулся из своего короткого похода Ямик.