Александр Шапочкин - Поле боя [СИ]

— Так у меня «Звёздная болезнь» или я опасаюсь того, что обо мне подумают? — ехидно переспросил я.

— И то, и то, — с лёгкой усмешкой ответил он. — Один таракан другому никак жить не мешает.

— Ничего подобного я не боюсь! — сказал я и почему-то сам себе не поверил.

— Ну да, конечно, — хмыкнул Фишшинг, — Послушай, Кузьма. Ты же с Касимовой и её подружками везде шляешься? Уже присмотрел себе кого-нибудь?

— Не то чтобы, — ответил я и почувствовав себя как-то странно, отвёл глаза.

— Покраснел… Значит точно есть кто-то! — улыбнулся препод. — Знаешь, мне в такие дела лезть не с руки… Третий лишний, если конечно ты у нас гарем не надумал собрать…

— Многожёнство не поощряется церковью, — незнамо зачем ляпнул я.

— Ага… Вот только светским властям, применительно к сильным одарённым, на это, знаешь ли — плевать, — парировал он. — Государству как воздух нужны новые маги… слышал, наверное, про «Эдикт о Магии» и институт «фавориток»?

— Ну, немного, — ответил я, не очень понимая куда клонит учитель, а от того раздражаясь. — Как по мне — чистой воды бл… Я не племенной бычок, чтобы меня ради прироста стада по тёлкам таскали.

— О как! — хмыкнул Грем. — Ну да ладно, это в тебе юношеский максимализм играет. Вот женишься — нюхнёшь пороху, поймёшь, что бабочками какают только радужные пони, быстренько мозги на место встанут. Я в общем-то не об этом поговорить с тобой хотел. Вот тебе парень мой совет. Надеюсь, что ты отнесёшься к нему со всей серьёзностью.

— Слушаю… — постаравшись ответить нормальным голосом произнёс я.

— Поговори с девочками. Расскажи кто ты есть на самом деле. Только кампус не вздумай уничтожать, так что никаких демонстраций, ты понял? — он подмигнул мне. — Уверен, что той же ночью, тебя от всех твоих комплексов мигом излечат.

— Мы просто друзья, — выдавил я из себя, чувствуя, как разгораются щёки. — К тому же — несовершеннолетние!

— Знаешь Кузя. Меня в твоём возрасте это как-то не останавливало. Или ты у нас девственник?

Я промычал что-то невразумительное, вспоминая Новосибирскую общагу и её обитательниц.

— Ладно! Я сказал — ты услышал, — произнёс Грем отворачиваясь. — Я вот что тебя ещё спросить хотел: ты почему в финальном рапорте не написал того, что было после взрыва гранаты. Понятно, что клиент не пострадал, а что дальше было? Предлагаешь мне самому догадываться?

— Да нет… — ответил я, в тайне радуясь, что разговор свернул наконец с пикантной темы. — Просто там ничего такого более не происходило. Приехала группа захвата, Цесаревну быстренько отвезли в посольство, а меня отпустили.

— Ефимов, я не понял! — возмутился Фишшинг. — Как это тебя «отпустили»? Кто? Служба безопасности Колледжа? Ты что, клиента им передал? Дурной совсем? А если это были убийцы?

— С хрена ли? — вот тут уж я взвился. — Вы меня за кого принимаете?

— За идиота, — резко осадил меня препод. — Ты голос-то не повышай, салага. Не по рангу будет. Хочешь, чтобы тебя правильно понимали, привыкай изъясняться нормально. Додумывать за тебя ни здесь, ни в будущем никто не будет! Что там было?

— Прибыли бойцы кампусного гарнизона. Я их для начала к клиенту не подпустил, но они подтвердили свои полномочия. Всё как вы нас учили. Я сопроводил клиента на их служебной машине в посольство и передал с рук на руки представителям охранки из первого. После чего клиент закрыл свой заказ… и меня пол ночи тягали по разным инстанциям.

— Ну так хренли ты об этом не сообщил? — быстро заводясь опять наорал на меня Грем. — Ты понимаешь, что мог послать их всех на три буквы! Да не мог — должен был! Ты Преторианец, а не простой телохранитель или какой-нибудь задрипаный чоповец! У тебя рабочий иммунитет от излишнего интереса со стороны органов своего государства! Ты понимаешь, что, не указав этот момент в официальном рапорте, мы, как «контора», не имеем оснований прихватить обнаглевших силовиков за мягкое место! Так! Бери бумагу, садись и пиши!

Кафедру я покинул только через три часа, чувствуя себя выжатым до последней капли. На бумагу надо было переносить всё: каждый свой шаг, каждое слово, вопрос, заданный следователем и то как он в этот момент смотрел на меня и что делал. В общем пришлось попотеть, вспоминая самые незначительные мелочи, зато Грем остался довольным… после того как я полностью переписал свой рапорт раза четыре.

Радовало ещё то, что на сегодня я был освобождён от ежедневной повинности в виде заданий из общего пула. Пару бумажек, висевших на пробковой доске, я конечно прихватил с собой, но подряд не регистрировал, решив, что случись такая оказия и мне вдруг захочется потрудиться во благо города, его всегда можно будет оформить через личный планшет. А так — сегодня у меня намечался свободный денёк, заместо испорченного воскресенья.