Николай Степанов - Тень огня

– Ни в коем случае! Я просто возмущен неслыханным злодейством. Кто-то поднял свою грязную руку на самое святое!

– Согласен. И после завершения игр мы строго покараем наглецов.

Однако карать уже было некого. Стрелки сами вынесли себе смертный приговор за промах и сами привели его в исполнение. Подосланными убийцами оказались рундайцы, переодетые в форму той команды, которая не явилась для участия в четвертьфинале. Никто не знал, как иностранцам удалось проникнуть на арену, связать настоящих спортсменов и добраться до спортивного инвентаря, который выдавался участникам игр только во время состязаний…

– Пожалуй, я слишком сильно увлекся дядюшкиным предсказанием, – наконец признался самому себе Ариант, – а надо было больше внимания уделять безопасности. Ведь сунгимцев уже неоднократно пытались убить возле стадиона.

– Ничего страшного пока не произошло, – успокоил его главный арбитр. – Предлагаю продолжить бой, публика ждет. Зрители, похоже, даже не поняли, что произошло.

После десятиминутной паузы снова прозвучал сигнал гонга.

– Как тебе удар в моем исполнении? – учтиво спросил Шагрид. Со стороны их разговор выглядел светской беседой двух старинных приятелей.

– Кое-какие огрехи есть, но результат меня вполне удовлетворил. Спасибо, ты спас мне жизнь.

– Не стоит благодарности. Просто я не мог позволить другим убить тебя! – И рундаец бросился в атаку.

Этот финальный бой запомнился всем зрителям, находившимся на стадионе. Во-первых, своим ни на что не похожим стилем, когда едва ли не половина ударов наносилась ногами (обычно кантилимские спортсмены работали кулаками, изредка подключая в качестве ударного инструмента голову). Во-вторых, своей продолжительностью и, в-третьих, эффектной концовкой…

У Мишки после двадцати минут боя руки и ноги болели, словно по ним проехался каток. Парню не всегда удавалось увернуться от молотоподобных выпадов рундайца и поэтому приходилось ставить блоки. Конечно, удар в этом случае приходился вскользь, но даже часть энергии легионера, достававшаяся конечностям Сомова, здоровья ему явно не добавляла. Любитель восточных единоборств также не остался в долгу, с завидным постоянством пробивая защиту соперника. К сожалению, Шагрид не страдал повышенной чувствительностью, с таким же успехом можно было дубасить бегемота.

«Как же мне дотянуться до твоего затылка?» – пытался сообразить Мишка, памятуя о прошлой схватке с рундайцем. Любые маневры и уловки, позволявшие добраться до уязвимого места, легионер быстро разгадывал и сразу усиливал натиск, круша планы опытного бойца. «Непробиваемость» позволяла Шагриду допускать некоторую вольность в атакующих действиях – подумаешь, десяток-другой прямых попаданий, от которых обычный человек давно бы отдыхал на больничной койке…

«Тьфу ты, черт! – мысленно выругался Сомов. – А кто мне сказал, что тут нельзя применять запрещенные приемы? Передо мной кто? Убийца. Хоть он и спас меня, но лишь для того, чтобы потешить собственное самолюбие, прикончив лично. Опять же, вряд ли даже запрещенный удар сможет отправить его к праотцам. Мне б еще суметь…» – Скользящий удар противника «воспламенил» ухо Мишки, не позволив развить начатую мысль до конца.

«Ну держись!»

Михаил, обороняясь, заманил противника в угол площадки, затем, поднырнув под его локтем, в два прыжка переместился по диагонали в противоположный. У зрителей сложилось впечатление, что парень окончательно выдохся и решил побегать по рингу, уклоняясь от схватки. Однако уже в следующий момент он ринулся прямо на соперника. В двух шагах Сомов снова присел, давая понять, будто собирается атаковать на нижнем уровне, а вместо этого резко подпрыгнул и, переворачиваясь в воздухе через голову, нанес мощнейший удар пяткой в затылок рундайца. Приземлившись, воздушный акробат тут же развернулся и принял боевую стойку. Он знал, что не промахнулся, но не был уверен, насколько точно удар достиг цели. Народ ахнул. Шагрид упал.

Выждав десять секунд, Мишка нетвердой походкой покинул пределы ринга под оглушительные аплодисменты всего стадиона.

– Ты действительно самый лучший! – Глаза Мариты сияли от счастья.

«Странная женщина, – устало подумал победитель. – Из меня чуть душу не вытрясли, а она довольна. Интересно, если бы я сейчас остался на месте рундайца, какие чувства обуревали бы брюнетку? Сострадание или досада, что вышла замуж за неудачника?»

Женщина помогла победителю спуститься с помоста.