Николай Степанов - Тень власти

– Да, я прекрасно понимаю: проливать кровь женщины неэстетично, особенно если делил с ней постель.

– Зерг, обещаю: ты сильно пожалеешь о своих словах, – Мишка произнес короткую фразу, как клятву.

«Совсем раскис парнишка, – удовлетворенно отметил злодей. – Еще немного – и из него можно будет веревки вить». Седой сегодня чувствовал, что ему сопутствует вдохновение:

– В конце концов, ты можешь задушить любую из них. Пусть напоследок ощутит крепость твоих объятий. А чтобы не смущать, я вас оставлю. На часик. Надеюсь, после моего возвращения в комнате не будет третьего лишнего.

Победоносно усмехнувшись, хозяин особняка поднялся и не спеша покинул помещение.

«Вот ты и сломался. А говорил, что не будешь плясать под мою дудку! Еще как будешь! У тебя просто нет другого выхода, голубчик».

Лишь после того, как дверь за Зергом закрылась, к Сомову вернулась свобода движения, а решетки медленно поползли вверх.

Мишка тяжело опустил голову. Он сидел между двух женщин, имея возможность спасти только одну из них. Такое ему предоставили право выбора.

Взгляд Сомова остановился на двух бокалах – зеленом и красном.

Жизнь и смерть.

Смерть уже начала свою разрушительную деятельность, проявившись на коже пленниц небольшими зелеными пятнышками. Михаил не мог найти в себе силы даже посмотреть на прикованных. Зерг так образно описал муки обреченной, что парню ничего не оставалось, кроме как своими руками…

«Да что же он, гад, со мной вытворяет! За что так издевается? Ведь это удар ниже пояса! А чего еще от такого можно было ждать? Неужели это его месть за Вирзалия? Но ведь сам говорил, что потеря властителя пошла ему на пользу. Зачем же?..»

Мычание Лавровой прервало на миг поток его мрачных мыслей. Отмеченный тенью огня тяжело поднялся и, еле передвигая ноги, направился к девушке. Увидев Сомова, она вздрогнула. Никогда еще Михаил не выглядел так жутко. Казалось, он постарел лет на двадцать.

Парень осторожно отклеил пластырь, взял с кресла покрывало и бережно укрыл Марину. То же самое он повторил с другой пленницей. Словно загипнотизированный, Сомов опять вернулся к столу и уставился на бокалы.

«И как таких негодяев земля носит?! Он же… Да его… Я ведь…»

Мысли начали обрываться, не успев сформулироваться. Михаил ощутил, что внутри него все клокочет. Ярость и бессилие что-либо предпринять начали сокрушительно атаковать его истерзанную душу. В глазах парня потемнело. Он еле стоял.

– Мой воин никогда не сдается!

Слова Мариты, как яркий луч света в кромешной тьме, окружившей сознание, резко привели его в чувство. Мишка двумя руками взъерошил затылок, а потом осторожно взял зеленый бокал.

«А вдруг тут тоже отрава? Где гарантия, что Зерг не обманул?»

Понимая, что решается их судьба, пленницы молчали.

– Какого цвета был напиток, которым он вас отравил? – спросил Сомов чужим голосом.

– Мне было очень страшно, я не запомнила, – отозвалась Маринка.

– Прозрачный, как вода. На вкус – кислый, – уверенно ответила Марита.

– А почему ты без одежды? – Мишка строго посмотрел на грунзонку. Хотя до того, как он прикрыл наготу пленниц, на Лавровой одежды было немногим больше.

– Военная хитрость. Хотела показать седому, что у меня нет оружия. Чтобы не опасался.

– Удалось?

– Да. Только нож не справился со своей задачей. Взял и рассыпался.

– Это знакомо, – кивнул парень.

– Миш, ну сделай же что-нибудь! – У москвички сдали нервы.

– Марина, я думаю. Вы только не впадайте в истерику. Я должен что-нибудь придумать.

– Тебе хорошо говорить, а мы с Маритой вот-вот умрем! Посмотри на мои руки. Они стали зеленые, как у лягушки!

От ее слов Сомов дернулся, будто от пощечины.

«Эх, девочка моя. Что же ты несешь? Это мне-то хорошо?!!! Да я с любой из вас готов поменяться местами, лишь бы не пользоваться этим „любезно предоставленным“ правом выбора! Как же ловко он все обставил… Выходит, я сам должен убить одну из тех, кто мне дорог! Чтобы потом этот груз дамокловым мечом висел над моей совестью всю оставшуюся жизнь! – Парень явственно представил самодовольную физиономию Зерга. – Ты хочешь, чтобы я стал размазней? Тряпкой под твоими ногами? Ну нет! Этому не бывать. Играть будем по моим правилам! Даже если это станет последней игрой в моей жизни».

Сомов решительно поставил зеленый бокал и взял красный.

«Как там сказал старик из медной клетки? „Иногда, чтобы обрести свободу, нужно умереть“? Он был чертовски прав!»