«Нет! Только не сейчас… За что?» – это была последняя вразумительная мысль семиклассника.
Мёртвый монстр начал падение. И всё, что мог сделать семиклассник себе в помощь – заорать до предела.
Но в это кульминационное мгновение, когда труп похоронил под собой маленького человека, весь обзор Михаила выцвел темнотой. Настало время архиважнейшей безмятежности, награды за угнетающее состязание… Потом его словно прошиб робкий электрический разряд, Михаила подбросило вверх, и он открыл глаза…
Плакаты и календарь на белой стене, компьютер на столике, шкаф с вещами, люстра в стиле экзотического цветка… Знакомая комната.
Михаил был весь омыт потом. Какая-то крупица его подтвердила возвращение в реальный мир, но все же разум, если можно так именовать этот безрассудный и воспалённый дар, и пять основных чувств продолжали существовать там: глаза на фоне белёной стены видели стены серо-чёрные, в трещинах, искусанные временем, видели тех тварей, которых он умерщвлял на протяжении своих подземных блужданий; каждый из них убивал мальчика по очереди, потом он заново оживал и опять подвергался смерти; кожа испытывала боль от клыков, шипов, когтей, кислот и других выворачивающих наизнанку инструментов; уши слышали только полный упоения рёв чудовищ и собственный молящий о пощаде стон. Кошмар не желал отпускать. Михаил держался на грани разрыва сердца.
Кто-то крепко прижал его к себе, но это был не потусторонний монстр, а кто-то настоящий. В тёплых руках незнакомца страдания начали затухать, твари бледнели перед глазами, их вопли стихали. Михаил намного чётче осознал нахождение уже не в катакомбах, а дома, у себя в комнате, на кровати, в объятиях отца, который шептал утешающие слова, о том, что всё позади и он с ним рядом.
С Михаила слезли последние лохмотья сна, и он, не веруя в то, что прошёл сквозь ад и остался в живых, уткнулся в отцовское плечо и задрожал в рыдании, изо всех сил борясь со слезами, но этот бой он в конце концов проиграл.
– Поплачь, поплачь… – подговаривал отец. – Ты здесь, со мной, ничего больше не случится… Поплачь – легче станет.
Скоро, даже слишком скоро, Михаил действительно избавился от депрессивного влияния сновиденческих воспоминаний. Мозг не хотел думать о них, он категорически требовал положительных, реанимирующих мыслей.
Между распахнутыми занавесками, за окном мерцало раннее утро, на пороге стоял новый день. Чем не замечательно? Вот и первое приятное событие!
– Который час? – спросил Облаков младший.
– Семь.
– А мама где?
– Ещё спит. Ну, давай, поднимайся.
Михаил совершенно не возражал. Удивительно, однако в нём не пробуждались отпечатки совсем недавнего поединка. Такое, казалось, невозможно забыть, к тому же за пару минут! А с Михаилом будто ничего не происходило. Выражение лица его не было омрачено, наоборот он улыбался.
– Промок небось, как швабра. Возьми, – отец выдал сыну сухую майку. «Очень кстати.» – Михаил снял майку, небрежно и, не глядя, бросил её на койку, затем взял свежую и с ней, выйдя из комнаты, скрылся в ванной. Послышался звук льющейся из крана воды.
Убедившись, что Михаил увлечён гигиеной, отец подхватил мокрую майку и спешно покинул дом. Вырвавшись на улицу, он через двор вышел в огород. У деревянного забора, который граничил с крапивными джунглями, он развернул одежду семиклассника.
На спине красовалась дыра, прожжённая кислотой.
«Прости меня, сынок. Прости, что заставил тебя помучаться. Я должен был пожертвовать твоим здоровьем во имя общего блага.» – его колол содеянный им жестокий поступок, причинивший вред собственному сыну.
Он скомкал майку и метнул её вверх, на территорию сорняка. Когда она приготовилась к снижению, отец пошевелил губами какое-то невнятное слово. Мокрая вещь самовоспламенилась и одной быстротечной огненной вспышкой обратилась в пепел, который ветер вследствие развеял по воздуху.
«Опасения перестают быть призрачными. Грядёт неизбежное – война двух абсолютно несовместимых цивилизаций. Исход предсказуем даже сейчас… А что же делать нам, тем, кто не имеет права допустить кровавый закат ни одного из этих миров? И всё-таки действовать необходимо без промедлений. Совет Стражников нужно собрать уже сегодняшним вечером.»
Отец торопливо зашагал домой, к сыну.
* * *
Утренняя трапеза в семье Облаковых состоялась не такой приподнятой, как то гласили их привычки. Отец не изменился и, по своему обыкновению, оставался в прежнем немногословном репертуаре с лицом, излучающим позитив и беззаботный темперамент сангвиника. Мать, наиболее говорливая из семейства, тоже в общем-то придерживалась амплуа «Душа компании», заводила беседу о погоде, покупках на этот день, недавних, бурных происшествиях в школе, политике и тому подобное. Но на её воробьиную речь откликался только муж.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу