Олег Фомин - Избранник судьбы

И он сильно ошибся.

За окном бесшумно падал дождь. Золотой дождь.

Приглашение во двор троице не потребовалось.

Задрав носы к небу, они наблюдали за мягким, невесомым приземлением водяных капелек, сияющих золотом, словно армада светлячков, у которых повернулся вспять биологический ритм. Соприкасаясь с кожей, капли доставляли приятное ощущение. Подростки погрузились в транс, каждый из них забыл обо всём на белом свете, даже о том, что рядом находятся другие люди, и заворожено онемел, расправив руки в стороны.

Они могли остаться в этих каменных позах до того времени, пока не пройдёт дождь. Их вывел из небытия гул пролетевшего очень низко над крышами домов кукурузника. Когда ребята пришли в себя, они глядели на то, как самолёт стремительно набирает высоту. «Пилота, видать, тоже хватило, – был уверен каждый из друзей. – Хорошо, хоть очухался.»

– Вы что-нибудь подобное видали? – зомбированным голосом спросил Михаил. Алексей с Николаем еле качнули головами. Да и Михаилу их ответ не был нужен, это звучало скорее удивление, нежели вопрос. Дождь выкинул рогатого монстра из памяти Михаила давным-давно. Мальчишки догадывались, что весь сельский люд вместе с ними пережил аналогичное помутнение рассудка.

– По новостям сообщали, будто она в темноте сверкает, – напомнил Николай. Троица переглянулась.

Они вломились обратно в квартиру, затем, пройдя по коридору, всем скопом протиснулись в ванную и закрыли дверь.

Надежда оправдалась. Все они стали лучиться ярким свечением. Мальчишки начали изучать себя вдоль и поперёк, с великим трудом сберегая веру во всё происходящее.

– Ребята, а вам не кажется, что эта красивая аномалия нежелательно может отразиться на нашем с вами здоровье, – поубавил Михаил заряд коллективного оптимизма, когда они мало-помалу привыкли к мерцающей оболочке.

– Но по телевизору же говорили об абсолютной безопасности, – защитился Алексей от подозрений друга. – В ней не обнаружили никаких вредных примесей или радиации.

– Ага. А это она просто так светится, от наскучившего внешнего облика, по-твоему. Из ничего и выйдет ничего. А тут, взгляни, горит ярче огня. Значит и причина должна быть.

– К чему ты клонишь? – не догонял Симаков.

– Да я убедить вас хочу, что зря мы из дома сунулись. Теперь неизвестно что с нами случится, – изъяснился Михаил.

– А где ж ты раньше был? Чего нас не предупредил, не пытался нам дорогу преградить, а полез вместе с нами под дождичек? – поинтересовался Алексей, хотя и сам знал ответ.

– Здесь действительно не всё чисто, – включился в обсуждение Николай. – Мы словно в гипнозе стояли, себя не контролировали, и не одни мы. Надеюсь, историю с кукурузником никому пересказывать не надо.

Всем внезапно стало очень скверно. Мальчики выбрались из ванны и прошли в комнату Алексея.

– Ну, уж если мы и влипли, то по крайней мере наряду со всей деревней и городом, – попробовал Николай развеселить присутствующих.

– Да, помирать будем не в одиночестве, – добавил совсем раскисший Михаил, с неохотой жуя остатки шоколада. Дождь за окном, плавно оседавший, точно перистый снег, не намеревался сдавать позиций, окутывал селение золотым покровом больше и больше.

– Так, хватит! – вскочил Алексей с кресла. – Я вас у себя собрал отпраздновать удачное событие – начало летнего отдыха, а вы как на поминках. Давайте веселиться, в конце концов! Подумаешь, дождь! Ну произойдёт с нами от него потом что-либо неприятное… Мы своей тоской всё равно ни черта не изменим. Так не лучше ли использовать отпущенное нам время на полную катушку?

– Да! – хором отозвались друзья. Общая жизнерадостность мальчишек поднялась с колен.

– Миха, заводи музыкальный центр. Варан, врубай компьютер. А я накрываю поляну! – и Алексей Симаков рванул на кухню, к холодильнику.

Стрелка часов Михаила указывала на цифру семь.

Он трамбовал протекторами кроссовок свою излюбленную траекторию движения. Доски под его массой хлюпали и погружались в трясину. Многие из мостиков Облаков проложил самостоятельно, специально для себя, так как часто пользовался этим засекреченным и опасным путём. Здесь было гигантское и топкое болото, и потому здесь никто не бродил, кроме Михаила, за что последнему оно и нравилось. Он понимал: за треть километра вокруг него ни души, а он, упомянем ещё раз, избирал единение с самим собой. И на шпану Александра Рогового он тут гарантированно не наткнётся!