Катерина Полянская: Игра с тенью

Идти на каблуках по лесным тропкам — то еще удовольствие. За полтора часа я успела не только вспомнить все ругательства, которые знала, но и прошипеть их себе под нос. Не помогло. Ну, разве что время скоротать.

Состояние было нервозное. Я снова чувствовала себя маленькой девочкой, которая безуспешно пытается вжиться в местные рамки. И одновременно восемнадцатилетней девушкой, только что сбежавшей из дома со страшным скандалом.

Теперь мне двадцать шесть, но переживания нисколько не потускнели.

Когда уже начало казаться, что деревни на прежнем месте нет и вообще я заблудилась, впереди показались деревянные стены. Сердце забилось быстрее, ладони стали горячими и немного влажными. Несмотря на то что ноги изрядно ныли, я ускорила шаг.

Ворота были распахнуты и днем не охранялись. Любой мог войти беспрепятственно. Местные считали, что это место охраняет сила древних богов и их служителей. На самом же деле редко кто забредал в такую глушь. Лишь те, кто знал, куда идет.

Некоторое время я бродила по широким улицам, скользила взглядом по деревянным срубам, отмечая новые, разглядывала храм, вид на который открывался с любой точки селения. Вокруг стояла обманчивая тишина, но уж кому-кому, а мне доподлинно было известно, что за частоколами и стенами кипит и бурлит, словно ведьмино варево, жизнь. Кажется, совсем недавно я была ее частью.

Наконец впереди показалась знакомая калитка. И хотя я имела полное право войти, решила вести себя, как гостья: коснулась ладонью золотистой деревянной поверхности и стала ждать. Если нынешняя хозяйка дома, она выйдет.

Кажется, целую вечность маялась… Хотя на самом деле наверняка каких-нибудь несколько минут.

Однако подвига моего не оценили.

— Явилась, — прозвучал из-за дома неприветливый голос. — Судя по твоим тряпкам, в городе ты прижилась. Значит, не насовсем к нам. Зачем пожаловала?

Рады мне не были. Я закусила губу, стараясь подчинить эмоции и не дать волю обиде.

Взгляд скользнул по вышедшей мне навстречу сестре, и в животе заворочался неприятный холодок. Марена, которая была на два года младше меня, теперь выглядела едва ли не в три раза старше. Полноватая, в грубом домотканом платье и платке, из-под которого выбивались седеющие пряди, ее лицо покрывали редкие морщины. Это все из-за дара. Она, как мама, может лечить и колдовать, но и то, и другое забирает жизненные силы, молодость и красоту. Помню, в детстве, когда у меня самой ничего не получалось, я злилась и жутко завидовала сестренке, теперь же… Нет уж, лучше я буду в злачных местах теней разыскивать.

— В гости, — выдавила я из себя не совсем то, что хотелось сказать. — Пустишь?

Теперь, когда полноправная хозяйка здесь, стало можно, и я толкнула калитку… но та не поддалась.

— Нет, — холодно бросила Марена и обожгла меня взглядом. — Убирайся.

— Почему? — словно подталкиваемая невидимой силой, я отступила на шаг.

— У тебя руки в крови. Я вижу.

Холод усилился, вырвался наружу, окутал плечи.

Следовало предположить, что она до сих пор злится. В этих местах что-то меняется крайне редко.

— Чушь, — чуть более резко, чем следовало бы, возразила я.

— Я сон видела! — уперла руки в крутые бока наследница дара ведуний. — Ты виновна в смерти женщины. Уж не знаю, сама или натворила что, а бедняжка за это жизнью расплатилась, только убили ее. И знаешь, я не удивлена. Этим должно было закончиться после того, как ты нарушила клятву и сбежала в город. Мало наша мать тебя в чулане запирала и розгой секла, дурь так из головы и не вышла.

Рот наполнила горечь. В душе волнами стала подниматься злость.

Зря я сюда сунулась. Следовало знать, что некоторые вещи не меняются.

— А ты у нас теперь еще и провидица? — прошипела зло. — Видимо, неважная, раз не способна разобраться в своих собственных снах. Я помогаю находить преступников, оттуда и кровь.

Если предположить, что она действительно что-то видела, а не просто решила меня ужалить. Но мне хватило выдержки этого вслух не сказать.

— Это как же? — усмехнулась Марена. — Следователем работаешь?

— Нет, — я старалась сохранять спокойствие. — Ты же знаешь, у меня тоже есть дар. Я вижу призраков и могу с ними говорить.

Зеленые глаза сестры смотрели на меня со злой завистью.

— Опять ты все врешь, — покачала она головой. — И делаешь это настолько часто, что, кажется, сама себе поверила. Нет у тебя никакого дара, одна дурь в голове.

Пришлось плотно сжать губы, чтобы не вырвались злые слова. Детские, полузабытые обиды все еще были сильны. Вот уж не подумала бы!