Маргарита Дар - Невеста палача

Люди шарахнулись из избы мертвеца, до смерти перепуганные зрелищем, ринулись к жилищу дровосека, вопя до хрипоты: «Ведьмак! Ведьмак!».

Селяне, разбуженные криками, выбегали на улицу, растирая сонные глаза, страхи росли, свидетели на ходу с пылом, запинаясь, повествовали о деяниях ведьмака. Когда схватили дровосека, Гордей наблюдал за возбужденной суетой, стоя неподалеку. Взгляд избитого колдуна блуждал в пространстве, ни на чем не концентрировался, отрешенный, пустой, словно у набитого соломой чучела, но наткнувшись на мальчика, изменился. Гордей ощутил злую, прошибную силу, попятился, его буквально молнией поразило, на лбу и нижней губе выступили крупные бусины пота.

Вечером того же дня ведьмак горел на костре, прах его собрали, развеяли по ветру, спустя недолгое времени жизнь в селе наладилась, но его недобрый взгляд долгое время преследовал Гордея. Жизнь текла дальше, в суете дней воспоминания постепенно угасли, затерялись в прошлом, до сегодняшнего дня, взгляд иноземца поразил его до самой глубины души, как топор, одним махом снимающий голову с плеч, осознание пришло внезапно, никаких сомнений, чужак ведом в колдовстве. И что, он должен отдать невесту нечистой силе? Не бывать этому! Но как же тогда честное слово, данное победителю? Ведь как-никак он проиграл! А что если иноземец явился за Дариной, зная наперед, что она тоже ведьма? Люд на базаре шептался про это, зыркая на нее, пальцами тыкал. Столь ли это важно? Он не отдаст невесту, не вынесет мысли, что досталась другому. Не ему, значит никому! Иного выхода не остается, он вырвет жизнь из девушки, но как это сделать и самому выйти сухим из воды? Если оплошает, всплывет правда о смерти первой жены и ему несдобровать. Но если и так, пусть, Дарине все одно — не жить!

Решение принято, Гордей ускорил шаг и вскоре оказался дома. Невесту он застал мирно спавшей, пригляделся к любимым чертам лица, безмятежным, мирным во сне, и такая злоба его охватила, что, подскочив, едва не схватил, не затряс, осекся, железной волей сковал чувства, сжать кулаки.

— Что ж ты делаешь со мной, проклятая девка! — в отчаянии зашептал он, присел рядом на койку, закрыл лицо руками.

Сон Дарины давно стал чутким, неспокойным, она сквозь дрему ощутила постороннее присутствие, открыла глаза, подле нее сидел Гордей. Несчастный вид его, отчужденный, навеял дурное предчувствие, от скверного человека всегда ждешь подвоха, в один момент жалостливый, участливый, в другой вспыльчивый, озлобленный и бесконтрольный. К прочему отчетливо улавливался запах перебродившего хлебного вина, значит, палач явился домой под утро навеселе и, конечно же, с очередным немыслимым предложением.

О побеге она думала с тех пор, как повидалась с отцом, неважно куда, лишь бы подальше от здешних мест и горестных воспоминаний, пока Гордею не наскучило доброе отношение, пока в нем не пробудился зверь. Темный Князь сослал ее без предупреждения, ждать его появления под пристальным пугающим вниманием палача больше немыслимо. Вчерашний вечер укрепил решение бежать, но горе-жених сдержал обещание, запер ее, задуманное оказалось невозможным.

Дарина исподтишка продолжала наблюдать за Гордеем. Тот мрачно вздохнул, грубая ладонь потянулась к ней, застыла на полпути, сжалась в кулак, он боролся с собой. Видимо победило благоразумие, палач тяжело встал с ее лежака, а через мгновение уже громко храпел в собственной постели.

«Хватит дрожать!» — мысленно приказала себе девушка, пришло время действовать. Она тихонечко приподнялась, спустила босые ноги на пол, прислушалась к храпу, громкий, видать крепко заснул горе-жених, вперед, выход близко. На цыпочках прокралась к двери, схватилась за ручку и обмерла от страха, услышав хриплый голос палача:

— Куда собралась?

Не останавливаться, бежать, Дарина резко потянула за ручку, дверь распахнулась, свобода показалась реальной, метнулась через порог и тут же вскрикнула от резкой боли в предплечье. Палач, вскочивший на ноги, в два прыжка преодолел расстояние между ними, схватил невесту за руку, дернул так, что захрустели косточки. Он развернул беглянку, сгреб в охапку, грубо стиснул, не давая возможности вырваться.

— Нет, Даринка, не уйдешь! — горячо выдохнул ей прямо в ухо.

— Не буду твоей, не буду! — закричала девушка, сдавленные легкие горели.

Гордей разозлился, кровь заиграла в жилах, круто развернувшись, он с силой швырнул несчастную на пол.

— Ты и не была моей, — выплюнул мужик, — никогда не была, как бы мне не хотелось! Ты околдовала меня, заворожила! Ведьма! Сон из-за тебя утерял, лишь о тебе помыслы тревожили, лишь твой лик пред очами стоял! А ты… нос как воротила, так и воротишь. Отец твой продал мне тебя, за гроши продал! Слышишь?