Инна Живетьева - Рунный след

Тренировка закончилась, мальчишки повалились на траву. Влад утерся снятой рубашкой. Рик неторопливо накинул кафтан:

— Филат, я пойду к Аскару.

Влад зло бросил вслед:

— А я все равно тебя хоть раз, да сделаю, вот увидишь!

Это было глупо: княжич слишком опытен, чтобы проиграть Владу. Отличные учителя, природная гибкость, опыт, перенятый у Симы и Славки, сделали Рика хорошим бойцом.

— Тренировка кончилась, не забывайся. Я — княжич и твой сэт! Придержи язык.

— Что?..

Филат еле успел придержать Влада:

— Остынь.

— Скажи спасибо, что не заставляю извиняться за неучтивый тон, — уронил напоследок Рик через плечо, и ратнику пришлось покрепче ухватить мальчишку и заткнуть ему рот ладонью.

Рик шел, вскинув голову. Хорошо, что походная жизнь смягчает этикет, и ратники не склонялись в приветствии, не нужно отвечать. Только бы быстрее добраться до шатра и спрятаться. Слезы уже близко, и княжич ускорил шаг.

Отин ушел куда-то с Дмитром, и в шатре было пусто. Рик ворвался внутрь, плюхнулся на подстилку и зашмыгал носом. Спасибо Филату, остановил Влада, а то что бы тогда? Ну не наказывать же, в самом деле!

Рик растерялся, когда Аскар привел его к ребятам. Стыд сковал по рукам и ногам, утяжелил язык. Вон им что пришлось пережить у заговорщиков, и все из-за него! По привычке нацепил маску надменности, и с облегчением понял — так легче, все равно не будет по-прежнему. Уж лучше так: он сэт, они подданные. И никакой дружбы.

Слезы покатились из глаз, и Рик промокнул их рукавом. Больше всего ему хотелось броситься обратно и попросить прощения, но мальчик остался сидеть. Нельзя. Отец говорит: княжич должен уметь отвечать за решения, а молчать на допросе — долг подданных. Рик хотел тогда возразить, что они не подданные, а друзья, да язык прикусил. Были — друзья, а потом он их бросил. Выбрал княжение, вот и должен вести себя достойно.

За тонкими стенками послышался конский топот, голоса. Отец идет! Мальчик торопливо утер лицо, приподнял ткань и выскользнул через заднюю стенку шатра, ободравшись о росший впритык куст. Никого видеть не хотелось, и он заполз под колючие ветки, словно в шалаш.

Разговаривали уже в шатре. Отец пришел и… Натан все-таки приехал! Рик скривился. Сэта он не любил. Когда тот смотрел на него в упор, как на мешающегося на дороге щенка, у наследника мурашки по коже бежали.

Отец чем-то недоволен, Рик слышал это по голосу. Натан отвечал с усмешкой, наверное, посторонних не было, раз позволял себе такой тон. Мальчик стиснул кулаки: ну сейчас его князь на место поставит, не будет сэт зарываться! Но Отин заговорил тише, примирительно. Голоса стали ближе. Наверное, сели рядом с задней стенкой шатра.

— Ларс, ну как ты мог подумать, что за подобным идиотизмом стою я! — говорил Натан. — Я рассчитывал на большее уважение с твоей стороны. Связаться с дураками! У одного молодой гонор взыграл, другой что-то доказывать ринулся. Да я бы получил все, что нужно, в тот же вечер. Резал бы их по очереди, и все дела. Нет, я в такие игры если бы и залез, то по-умному.

— Но если подвернулся родственник-энтузиаст, тэм Максум, так почему бы не воспользоваться, не так ли?

Рик от удивления вздрогнул и задел макушкой ветки. За шиворот посыпалась труха, но мальчик не обратил внимания: в шатре был Дмитр!

— Князь, вы можете допросить меня с ведуном! — засмеялся Натан.

В шатре замолчали. Рик старался даже не дышать.

— А почему бы нет? — задумчиво спросил Дмитр. — Лотий будет молчать. В крайнем случае, его можно будет и совсем заткнуть.

— Нет, — бросил князь сквозь зубы. — Тогда еще нужно было язык за зубами держать! Какого лешего ты сболтнул?!

— Ну-ну, потише, Ларс, — снова засмеялся Натан. — Что поделать, если я догадался.

— Еще бы тебе не догадаться, — в голосе князя хрустнул лед. — Твои люди такое без приказа не совершили бы. А ты приказ не отдавал.

— Конечно, смерть Элики была мне невыгодна, ты сам это прекрасно понимаешь!

«Элики»?! Мама! Рик вытащил из-под рубашки цепочку. Отец запретил брать с собой в корпус вещи из замка, и больше всего мальчику не хватало медальона с портретом матери. Но сейчас он не взглянул на рисунок, зажал во вспотевшей ладони.

— Элики? — зашумела ткань, и эхом отозвался голос Талема. Тишина зазвенела, Рик кожей почувствовал напряжение, скопившееся в шатре.

— Я же сказал страже никого не впускать! — взвился окрик князя.

— Наверное, они решили, что княжеский ведун имеет право пройти.