Инна Живетьева - Рунный след

Во дворе только свет из окон разбавлял непроглядную темноту. Скрипел колодезный ворот, потом деревянное ведро глухо стукнуло о край сруба. Аля пошла на звук льющейся воды.

Ведро было тяжелое, налить воду в узкое горлышко кувшина оказалось не просто. Девочка подняла посудину, удобнее подставляя под струю. Алешка помощь принял молча. Он ледяной воды у Альки тут же заныли руки, но она терпеливо дождалась, пока кувшин наполнится, и только тогда поставила его на землю. Обтерла пальцы о рубашку и подышала.

Слова ведуна сильно поколебали ее уверенность в том, что она совершенно безразлична Алешке. Смятение было так велико, что Аля то срывалась на язвительность, то глупо молчала. Она рассердилась на себя и выдавила приличествующее случаю:

— Талем его вылечит, зря ты дергаешься. А я и не собиралась его цеплять.

— Замерзла? — Алешка обхватил ее пальцы теплыми ладонями.

В том, как он проигнорировал ее лепет, было столько спокойствия и уверенности, что Аля растерялась.

— Руки совсем заледенели.

И девочка не выдержала: ей так хотелось, чтобы ее хоть кто-нибудь пожалел, хотелось хоть ненадолго перестать прятаться за щитом язвительности. Она уткнулась Алешке в грудь, совсем как в Лабиринте. Но в этот раз мальчик не застыл истуканом, а вполне по-мужски обхватил ее за плечи и прижал к себе. Аля готова была стоять так вечно, поглаживая вышивку на его рубахе, но Алешка сказал:

— Воду ждут.

— Да, конечно, — тут же отшатнулась Алька.

Она тащилась за Алешкой следом и удивлялась самой себе: почему-то совсем не хотелось вставать в язвительную оборону. Может, Талем прав, и она слишком много напридумывала плохого? Аля в который раз начала перебирать события, стараясь взглянуть на них глазами постороннего.

Ведун прискакал глубокой ночью. Громовые удары кулаком в дверь всполошили Геша — он прибежал в ужасе наверх и попытался спрятаться в старом сундуке. Петер разрывался между необходимостью успокоить парня и спуститься вниз. Алька спросонья недоуменно хлопала ресницами.

Дверь Талему открыл Алешка. Пока поднимались наверх, выложил историю в паре фраз. Но ведуну пришлось сначала успокоить Гешу, который никак не желал вылезать из сундука и вопил:

— Сожгут! Сожгут!

У Славкиной постели Талем провозился недолго. Мальчик почти сразу открыл глаза и ухватил ведуна за руку горячими пальцами:

— Мне пришлось его добить.

— Тихо, успокойся, — Талем свободной рукой погладил его по голове, как маленького. Но Славке нужно было выговориться:

— Я все никак не мог настроиться, что это бой. Отбивался и только ранил, он драться больше не мог. А по правилам — нужно добить. Иначе и ввязываться не стоило. Он упал и на меня посмотрел. Смотрел и ждал, когда я его убью.

Сима отступила к стене, прикусила губу.

— Петер, у меня там в сумке берестяная коробка, — на мгновение отвлекся Талем, и Славка выпустил его руку. — Заварите три щепоти на кружку кипятка.

Хозяин ушел, вздыхая и бормоча под нос:

— Ну, убил, так что ж теперь.

— А знаете, как его звали? — снова заговорил Славка, когда руки Талема начали оглаживать его виски. Мальчик порывался сесть, но ведун не давал это сделать. — Риктор! Светлый такой, как Дань!

Аля вздрогнула, жалобно посмотрела на Талема: ну помоги же ему!

Ведун прикрыл ему губы ладонью и повернулся к ребятам:

— Идите-ка вы спать. Мальчиков, я думаю, Петер где-нибудь устроит.

Едва рассвело, как Алешка на цыпочках прокрался в спальню: ведуна он там не обнаружил, а Славка спал, и жара у него вроде бы не было. Он зацепился взглядом за ремень, висевший в изголовье, и вспомнил, что меч унесла Сима. «Все-таки надо почистить», — объяснила она в коридоре.

Алешка не стал задерживаться в комнате, опасаясь разбудить Славку, и отправился на поиски ведуна. Талема он застал в обеденном зале. Ведун уныло сидел над чашкой шоколада. Ночь выдалась бессонная, да и скакал он в трактир не из замка: запыленный дорожный плащ валялся там, где его сбросили при входе, — на лавке.

Мальчик сел напротив.

— Все нормально будет, — через силу улыбнулся Талем. — Я сейчас перекушу, посплю и еще раз к нему зайду. И все будет нормально.

— Славка еще про Даня говорил, — вспомнил Алешка. Кольнуло чувство вины — он уже как-то об этом высказался не в самой мягкой форме.

— Говорил, — кивнул ведун. — Ему этот рубец на всю жизнь останется, куда уж тут деться.

— А вы «припорошите», как мне предлагали.

— Он не согласится, — уверенно заявил Талем.