Генри Олди - Дуэль

Кто кого?! — грозой надвигалось отовсюду.

Маг и капитан смотрели на трибуны, где не было людей. Ни единого, самого захудалого человечка. На трибунах бесновался демон, дитя геенны по имени Общественное Мнение. Скалил клыки, выпускал и вновь прятал когти. Лизал губы раздвоенным жалом. Плевался ядом уязвленной гордыни — без промаха в сердце. Хлопал кожистыми крыльями сплетен.

У демона было лицо Августа Пумперникеля, казначея и любителя зрелищ.

Кошмарный, сводящий с ума лик.

Маг с капитаном встали над учениками: измученными, обессиленными, но готовыми по первому знаку вцепиться друг другу в глотку. Взрослые над мальчишками. Переглянулись. И демон, готовый скорее умереть, чем выпустить добычу, в ужасе очистил ближайшие ряды на каждой трибуне, когда прозвучал вопрос, один на двоих:

— Кто-то желает оспорить высочайшее решение?

В эти секунды Просперо Кольраун был опасней, чем в битве у Семи Зеркал, и Рудольф Штернблад — смертоносней, чем под Вернской цитаделью.

Демон подумал и решил, что король, разумеется, всегда прав.

Через двенадцать лет, окончательно разочаровавшись в светской жизни, казначей Пумперникель вышел в отставку и принял наконец предложение скопцов-арифметов: возглавить в Академии кафедру высшего умножения. По дороге в Малый Инспектрум, обеспечивая безопасность, экс-казначея сопровождала рота вольных метателей под командованием сержанта, человека молодого, но вполне способного обеспечить дисциплину в отряде, — а также чародей из коллегии Бранных Магов, недавно возглавленной Просперо Великим.

Имен сопровождающих история не сохранила.

В отдельных летописях, в частности у Лжепимена, упоминается, что во время почетной кастрации Августа Пумперникеля с галерки слышались глумливые выкрики, но Якобс ван Шпрее, хронист, заслуживающий всяческого доверия, опровергает это в труде «Зрелые годы короля Эдварда II».