Ольга Яновская - Милость богов

Марк покачал головой. Он прекрасно помнил, что во сне горгулья была живой и отличалась завидной прыткостью. Даже сейчас статуя не казалась мёртвым камнем.

Вздрогнули тяжёлые створки ворот, медленно приоткрылись ровно настолько, чтобы мог пройти человек, и замерли.

Марк остановился, он вспомнил второй сон. Сзади послышался шорох.

Каменная горгулья вскинула огромные крылья. Она смотрела черными немигающими глазами, в которых Марк видел свое отражение. А в глубине глаз горел крохотный алый огонек, придавая горгулье жуткий вид.

– Ты всё-таки пришёл, человек? – сказало существо и встряхнуло рогатой головой. Голос звучал низко и хрипло.

– Что там, за вратами? – в свою очередь спросил Марк.

Горгулья оскалила желтые клыки и громко расхохоталась.

– Сюда приходят многие смертные. Такие же, как ты, проклятые. Рано или поздно они теряют веру в истинность пути, и тогда дорога приводит их сюда. Ты один из многих. А сейчас иди. Тебя ждут.

Марк вошел.

Круглая пещера была погружена в тишину и покой. Пещера, в которой когда-то Круг Высших решал его судьбу... Тьму разгонял один чахлый факел, грозивший в любую минуту погаснуть.

– Здравствуй, Марк, – раздался голос хорошо знакомый наёмнику. Старый Гоб стоял в середине пещеры. Его узкие бледные губы растянулись в улыбке. – Ты прошёл все испытания, которые для тебя приготовили добрые жрицы, ты выжил... Признаюсь честно, меня это удивило. Я никогда не считал тебя умелым воином и хорошим наёмником. В тебе слишком много человеческого, много страстей. – Гоб подошёл к освещенной стене пещеры и сказал: – Смотри, твоя линия судьбы не рвётся, она размыта, словно теряется во времени.

Марк приблизился. Стена была покрыта какой-то росписью. Странный это был узор.

На уровне глаз Марка было углубление, от него в разные стороны расходились изогнутые линии, переплетались между собой, изгибались и множились. К краю они превращались в сложный густой узор, глубоко вгрызающийся в каменную поверхность.

– Изредка, но случается, что на свет появляется такой, как ты, – сказал Гоб. – Плохой из тебя вышел наёмник. Ни один твой хозяин не выжил, ни одного ты не защитил, и всякий раз тебя подводило любящее сердце. Ты выбран богами, мечен ими.

– Для чего?

– Для долгой-долгой жизни. Будет тебе и сила дана, и слава, но будешь ты по свету скитаться бродягой бесприютным, людям помогать. Только не наёмник ты теперь. Положи руки на узор, – велел Гоб, и Марк нехотя подчинился.

В углублении вспыхнуло свечение.

По тонкому узору полился зеленый поток света. Марк хотел отдернуть руки, но не смог.

Вспышка! Марк закричал от боли. Свечение быстро побежало по рукам, перекинулось на плечи. Руны на спине наёмника начали светиться тем же цветом, что и поток. Потом руны зашевелились, как живые, ожили и поползли, возвращаясь в холодный камень. Казалось, кожа на спине уползает вместе с рунами. Боль становилась нестерпимой.

– Ну вот и всё, – раздался голос Гоба. Боль отступила, оставляя лишь зуд и ощущение пустоты, рун на спине больше не было, остались лишь старые шрамы.

Марк встряхнулся, как пёс, прислушиваясь к себе. Теперь он не наёмник, а кем стал – ещё не ясно.

– Твоей рукой боги будут наказывать виноватых и награждать правых, – усмехнулся старик. – Мара даст тебе силу, с помощью которой ты сможешь одолеть горгулью. На твоём пути встретятся многие неприятности и враги, некоторые будут пострашнее Арины. Люди будут искать у тебя помощи, и ты станешь защищать их белым оружием и словом заветным. Тебе будет многое ведомо.

– Здесь говорится, – Гоб ткнул рукой в узор, – первое, что сделает новый Марк, он накажет Боромира.

– За что? – вырвалось у Марка.

– Он заключил сделку с Марой. Он просил забвения для сына.

Марк удивленно посмотрел на Гоба.

– Боромир узнал, что его сын влюбился в Василику. Он пришёл к Ледяной Божине и попросил отлучить сына от любви к царевне. Мара взамен взяла чуть-чуть памяти царя и чуть-чуть памяти у всех его придворных. А самый лучший способ отлучить от любви – это убить... Теперь ты знаешь, что делать. Идем Марк, я провожу тебя, хотя ты уже не наёмник...

Марк опять оказался на берегу огненной реки.

В жаркий раскаленный воздух вдруг вплелась струя прохладного воздуха, освежила лицо Марка.

Он вдохнул полной грудью и стер рукавом пот со лба.

Легкие белые фигуры трех женщин двигались бесшумно, словно летели по воздуху, а перед ними растекалось холодное дыхание ветра, искристый иней опускался на камни, заставляя огненный жар испуганно отступать, покорно уступая уверенности жриц.