Макс Фрай - Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля

Я подумал несколько секунд и уверенно ответил:

- Где-то еще!

- Совершенно верно, - отвечал Холмс, улыбнувшись каким-то своим мыслям. - Что ж, будем рассуждать дальше. Джеймс вошел в студию, тому было четыре свидетеля. И если первым троим, включая этого жулика доктора Паттерсона, верить нельзя, то молочнику определенно можно.

- Да, вошел.

- Как он мог выйти?

- Окно было забрано решеткой, и вы осмотрели ее, - я начал перечислять все возможности.

- Да, решетка была в порядке.

- Дверь была заколочена гвоздями, - продолжал я.

- Совершенно верно, причем гвоздей было в несколько раз больше, чем нужно, - чтобы у нас не осталось сомнения.

- Входная дверь?

- Можно ли выйти из нее незаметно для стоящих на улице?

- Разумеется нет.

- Следовательно, где был Джеймс в тот момент, когда сестра вошла в студию?

- В студии?

- Верно, Ватсон. Видите, вы способны не только к наблюдению, но и к логическому рассуждению, - заметил Холмс. - Теперь, было ли в студии место, где можно спрятаться, - кроме как под кушеткой, куда немедленно заглянули, и сундука, куда можно засунуть человека, только предварительно разрезав его пополам?

- Нет, - отвечал я, еще раз воскресив перед мысленным взором памятную картину.

- Следовательно, видели ли вошедшие Джеймса?

- Получается, что... да? - Тут у меня в голове что-то с хрустом повернулось и наконец встало на место. - Манекен?

- Разумеется.

- Тот, что стоял у окна, против света?

- Совершенно верно.

- Но ведь он был неподвижным... и лысым, в конце концов?

- Вы все уже сказали, - отвечал Холмс. - Вспомните, что Джеймс умел подолгу сохранять неподвижность.

- А волосы? Как он успел их сбрить за пять минут? И почему их не нашли?

- Полагаю, сбрил он их накануне. А гостей в то утро встречал уже в парике.

Я постепенно начал понимать.

- Итак, - подытожил Холмс, - восстановим последовательность событий. Манекен у окна стоит там довольно давно, так что к нему успели привыкнуть. Утром Джеймс надевает парик, встречает гостей и выходит на улицу. Затем, извинившись, бежит в студию, разделяет манекен пополам - все манекены, как вам известно, состоят из верхней и нижней половины - и убирает его в сундук. Ткани из сундука приходится вынуть и бросить на пол, но это вполне укладывается в замысел - создать картину беспорядка. С помощью деревянного ярда Джеймс имитирует след раскрытой двери, - вы помните, что дверь была ровно в ярд шириной. Он сбрасывает одежду и парик, тоже убирает их в сундук, надевает хламиду, снятую с манекена, и занимает место у окна. Теперь самое трудное - выдержать те пять минут, пока гости осматривают комнату. Однако он знает, что они пойдут по ложному следу - черный ход!

После их ухода Джеймс надевает заранее приготовленную, видимо, самолично сшитую одежду, собирает многострадальный манекен, ставит его на место и спешно покидает дом. Когда через двадцать минут на место прибывает полиция, все выглядит абсолютно так же. И кто теперь узнает рыжеволосого джентльмена в наголо бритом молоденьком матросе?

- Почему именно в матросе?

- Ватсон, ведь я напомнил вам про обрезки дешевого синего сукна среди дорогих и ярких тканей. А среди журналов "высокой моды" лежала книга с описанием формы американских моряков. Кроме того, моряки на берегу ходят с чемоданчиком вроде докторского саквояжа, куда удобно убрать костюм, в котором юного Филимора видели утром. И кто знает, дорогой Ватсон... - Холмс принялся неспешно набивать трубку. - Возможно, мы ехали обратно в Гавр на одном корабле с Джеймсом Филимором.

- В Гавр? - удивился я.

- У меня есть такая гипотеза, не более того, - отвечал Холмс, подвигая мне свежий номер "Фигаро". - Видите эту статью: "Кутюрье Ле Филье-Муар покоряет Париж"?

- Поразительно, - заметил я, проглядев заметку, снабженную портретом коротко стриженного молодого человека с рассеянной улыбкой. - Однако, Холмс! Вы были жестоки к юной мисс Филимор.

- Ватсон, - Холмс улыбнулся, - я отдаю должное вашему доброму сердцу. Позвольте мне зачесть вам письмо из сегодняшней утренней почты. Одну минутку... так... так... а, вот:

...и особенно благодарю Вас за то, что Вы открыли мне глаза на то, что такое истинно любящее сердце и что представляет собой холодный расчет. Я счастлива, что этот слизняк скрылся под покровом ночи, не утомляя меня никакими объяснениями. Но еще больше я счастлива потому, что наконец поняла, что я могла утратить навсегда. Мы отбываем завтра к новому месту службы Тедди, на Тихоокеанский флот. Прошу Вас, сообщайте мне об успехах моего брата и убедите его наконец объявиться и принять наследство, - я счастлива и без того, но мне не хватает его компании и доброго расположения.