Андрей Смирнов - Источник волшебства

Общая картина кильбренийского общества потихоньку стала намечаться. Далее Дэвид обратился к частностям. Пытаясь разобраться в соотношении декларируемых и реальных полномочий секонда, в составе сената, в степенях приближенности младших семей к четырем главным кланам, Дэвид понял, что устал. Он начинал путаться во всем этом. Уже прошло несколько часов с тех пор, как он отпустил слугу, близился вечер. Он слишком долго возился с балансировкой заклятий, а это требовало не только наработанного навыка, но и активной работы соображалки. Стоило сделать перерыв. Он перевел архив воспоминаний в полуавтоматический режим: нужная информация будет всплывать сама по мере надобности, если его внимание зацепит что-нибудь незнакомое. Закончив, он задумался, где можно было б перекусить, когда тут подают ужин и позовут ли его к столу? Возможно, стоило вылезти из комнаты и позаботиться о себе самостоятельно, вот только где здесь кухня?.. Память Циора подсказала: внизу, в юго-восточном крыле. Он почти собрался туда наведаться, как вдруг услышал стук в дверь.

Это был Мирек. На смену дорожной одежде пришли белая сорочка и жакет без рукавов. Ножны с мечами, как и прежде, – за спиной.

– Вас зовет госпожа Идэль.

Дэвид кивнул. Свой собственный меч он положил рядом с дорожной сумкой, которую еще не успел распаковать, – теперь он вернулся, чтобы забрать его: не хотелось оставлять клинок Гьёрта в незнакомом месте. Цепляя ножны на пояс, услышал за спиной голос:

– Во дворце запрещено ходить с оружием.

– Всем, кроме тебя? – оглянувшись, хмыкнул Дэвид.

Мирек удивился.

– Я атта-крей , – произнес он.

«Воин-раб» – подсказала память Циора. Атта – буквально означает «принадлежащий». Атта стояли вне общества, у них не было никаких прав, они являлись чем-то вроде вещей, над которыми хозяин имел полную и абсолютную власть. Вместе с тем существовала одна важная деталь: хотя атта и не принадлежали себе, каждый из них стал «вещью» добровольно. Поэтому рабы в Кильбрене не были такими, как в других мирах; это люди, полностью посвятившие себя служению, отказавшиеся от собственной воли для того, чтобы стать продолжением чужой. Их не презирали: дворяне и высокорожденные могли презирать плебеев, но атта были вещью – кому придет в голову презирать вещь? У атта существовала своя культура и даже собственные понятия о чести. Отдать жизнь за хозяина, быть готовым выполнить любые, даже самые немыслимые приказы хозяина, сохранять абсолютную верность даже в том случае, если господин, которому служит атта, невыносимо жесток или безумен – вот высшие идеалы атта, итог жизненного пути, предполагавшего полную самоотдачу. Помимо личных атта существовали те, которые были верны роду в целом; к их числу принадлежал и Мирек. Из лучших бойцов формировалась элитная гвардия, самые красивые атта становились наложниками и наложницами. Не обладавшие ни красотой, ни силой причислялись к дворцовой обслуге.

Дэвид вздохнул и положил меч обратно. Увы, у свободных людей иногда бывает больше ограничений, чем у рабов…

Они вышли в коридор и спустились на второй этаж. В комнате, которая служила Идэль прихожей, сидело двое солдат. Помимо коротких мечей они были вооружены спегхатами —электрическими ружьями. Эти переносные разрядники, частично сделанные из металла, а частью – из прозрачного, похожего на стекло рекельмита, Дэвид видел еще у солдат, охранявших форт. Теперь, благодаря памяти Циора, он знал, что это.

Мирек постучал в комнату справа. Услышав разрешение, отворил ее и сообщил о выполнении поручения. «Пусть войдет» – донеслось до слуха Дэвида. Мирек отошел в сторону и пропустил его, сам же остался в прихожей.

Идэль сидела в кресле, служанка укладывала ей волосы. Еще одна – возилась в дальнем углу комнаты, почти целиком погрузившись в массивный платяной шкаф. Кажется, она пыталась как-то рассортировать платья. Дэвид сел в свободное кресло. У него снова возникло чувство, что между ним и Идэль стоит какая-то стена, и чем дальше, тем толще и прочнее она становится. Дело не только в количестве людей, которые окружали кильбренийскую принцессу, – хотя и это обстоятельство играло немаловажную роль – но прежде всего в том, что Идэль закрылась от него, все дальше уходила в мир, который был ему чужим и который был знаком ей с детства. «Угораздило же ее родиться в правящей семье…» – с тоской подумал землянин. В Академии все было проще. Там они стояли практически на одной и той же ступеньке социальной лестницы, являлись людьми одного круга, и никакие барьеры их не разделяли.