Андрей Смирнов - Стена вокруг мира

Я рассказала ему, о том, что пережила – не столько о событиях, сколько о том, как изменился мой мир. Я спросила: если там, за стеной, обесцениваются все наши глупости, и добро, будучи одной из глупостей, перестает существовать, почему же зло не только остается, но и переходит в какое-то иное, сверхличное состояние?

– Ты ошибаешься, – сказал Мастер. – Это не зло. Да и не видела ты никакого зла в чистом виде ни здесь, ни тем более – там.

– Убили моего ученика, – напомнила я ему.

Он некоторое время молчал. Кажется, он забыл про меня. Он думал о чем-то своем. Мне вдруг пришла в голову простая мысль: а сколько же у него учеников погибло? И сколько еще погибнет?..

– Есть грязь и боль, – повторил Мастер. – Но зла нет. И тем более – с той стороны. Тебя ужасает правда, и поэтому ты хочешь назвать ее злом.

– Да, мне страшно, Мастер, – было бы глупостью отрицать очевидное. – Там только тьма. Там нет света.

– Есть.

– Но… – я замолчала. Я физически не могла сказать ему, что он лжет, что он ошибается, что это неправда, что он, может быть, пытается утешить меня, а мне не нужны эти лживые утешения, я уже не ребенок…

– Мастер, – осторожно начала я, – вы не раз говорили нам, что боги, в которых верят люди – не более чем иллюзия, не способная помочь. Вы показывали нам, как образуются «видения» и «откровения» в сознании людей, не умеющих управлять своим гэемоном. Может быть, я не всегда внимательно слушала вас, но теперь я знаю, что вы были абсолютно правы – скорлупа моего мира раскололась и на какой-то миг я увидела кусочек того мира, который находится за стеной… Нет, это не мир, это бесконечность. И теперь вы…

– Там есть свет, – повторил он. – Это свет – ты сама.

Я не сразу поняла смысл его ответа и переспросила:

– Я?!

– Ты. Я. Кто-нибудь еще.

Мы шли. Я молчала. Он говорил. Я не помню точно его слова. Что-то насчет того, что люди состоят из света и что свет этот сам по себе не имеет никакой силы, потому что он не является энергией и не принадлежит ни одной стихийной силе, которой можно управлять. Свет не имеет никакой силы и уничтожить его легче легкого – достаточно лишь уничтожить себя самого. Он говорил, что не будет ни награды, ни наказания, но только то, что мы сами хотим, хотим не только мыслями, но всем своим естеством, к чему стремимся, чего желаем. Он говорил, что даже человек, который убил Мартина, и другие люди, сотворившие еще больше зла, состоят из света, но не умеют видеть этот свет, ищут его не там, где его следует искать – и думают, что его нет. Он говорил, что между грязью и светом нет никого, кроме меня, и если я испугаюсь или захочу предать этот свет, небо не упадет на землю и ангел с огненным мечом не придет, чтобы восстановить справедливость. Не будет ни возмездия, ни вознаграждения, но каждому будет дано то, что он хочет. Он говорил, что я была не внимательна и, думая, что видела Бесконечность или Тьму, на самом деле не видела почти ничего. Он говорил, что там не мрак, но беспредельное ночное небо, заполненное миллионами далеких звезд.

…Я слушала его голос и молчала. Дело было не в его словах, а в том, что стояло за ними. Мне казалось, что я чувствую как трещит скорлупа моего мира. Я боялась того, что ждало меня с той стороны, но было ли это зло, если Мастер мог видеть его, мог стремиться к нему и оставаться при этом тем, кем он был?

…Я чувствовала, как холод, сковавший мое нутро, отступает. Мастер не дал мне надежды, но дал что-то, что было больше любой надежды – он подарил мне веру.

2004 г.