Грегори Магвайр - Ведьма - Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз

Потом, в детской, они катались по кроватям и хохотали, пока слезы не потекли из глаз. Они и не сами не знали почему. Видимо, от сознания, что легко отделались. Надрывая животы, дети решили, что больше не боятся тетушку ведьму.

Наступила весна, и на смену снегу пришел дождь. Дети подолгу играли в прятки в ожидании, когда можно будет пойти погулять. Одним утром водила Нор. Она легко находила Манека: всякий раз его выдавал прятавшийся рядом Лир. Наконец Манеку это надоело.

— Слушай, ты или прячься нормально, или води, — сказал он Лиру.

— Как же я спрячусь в воде? — не расслышал тот.

Глаза у Манека озорно сверкнули.

— Я покажу.

Начали играть заново, и Манек повел Лира за собой в подвал. Там было еще сырее обычного: подземная влага сочилась сквозь стены. Подняв крышку колодца, мальчики увидели, как резко поднялся уровень воды. И все равно до нее было еще футов двенадцать — четырнадцать.

— Вот смотри, что я придумал, — начал Манек. — Мы перекинем веревку через этот крючок — она должна тебя удержать, — ты сядешь в ведро, и я медленно спущу тебя в колодец. Не бойся, не до воды. Потом задвину крышку, а дальше пусть Нор ищет, сколько хочет, — все равно никогда не найдет.

Лир боязливо заглянул в мокрую черноту.

— А вдруг там пауки?

— Они боятся воды. Не волнуйся, — деловито сказал Манек.

— Почему тогда ты сам не залезешь?

— Потому что у тебя не хватит сил меня вытащить, неужели не понятно?

— Только ты далеко не уходи, — попросил Лир. — И слишком глубоко меня не опускай. И крышку до конца не закрывай, оставь щелочку. Я темноты боюсь.

— Вечно ты жалуешься, — сказал Манек, подсаживая Лира. — Поэтому тебя никто и не любит.

— Злые вы потому что.

— Ну что, залез? Теперь садись и крепко держись за веревки. Если ведро будет царапать по стенке колодца, оттолкнись от нее рукой. Я тебя сейчас спущу.

— А сам где спрячешься? — спросил Лир. — Здесь больше негде.

— Под лестницей. Нор туда не полезет, она пауков боится.

— Ты же сказал, их здесь нет.

— Она-то не знает. Ну, раз, два, три. План превосходный. Молодец, что согласился.

Манек взялся за рукоятку и крякнул от напряжения: Лир оказался тяжелее, чем он думал. Рукоятка завертелась, вырываясь у него из рук, но, по счастью, веревку зажало, и ведро остановилось, гулко ударившись о стенку колодца.

— Слишком быстро, я так не играю, — донесся из темноты замогильный голос Лира.

— Да ладно тебе, не будь девчонкой, — ответил Манек. — А теперь тихо, не шуми, я привалю крышку, чтобы Нор не догадалась.

— По-моему, там внизу рыба.

— Конечно, рыба. Это же рыбный колодец.

— А она не прыгнет? Вода совсем близко.

— Обязательно прыгнет и вопьется острыми зубами. Такие жирдяи, как ты, — их любимая еда. Да не дрейфь, я шучу. Не будут они прыгать. Неужели я бы тебя туда опустил, если бы они прыгали и кусались? Честное слово, ты мне совсем не доверяешь!

Со вздохом разочарования Манек закрыл колодец крышкой, но не наполовину, как обещал, а полностью. К его удивлению, Лир даже не стал жаловаться. Наверное, обиделся, подумал Манек.

Он посидел чуть-чуть под лестницей, но потом подумал, что лучше спрятаться за алтарем в старой часовне.

— Я скоро вернусь, — шепнул он.

Лир не ответил, и, решив, что он все еще дуется, Манек шмыгнул наверх.

В кои-то веки Сарима готовила ужин, а сестры разучивали новый танец в музыкальной комнате над кухней.

— Топают, как слонихи, — сказала Сарима вошедшей Эльфабе и кивнула на потолок.

— А, это вы, не ожидала вас здесь увидеть, — сказала Эльфаба, выискивая, чем бы перекусить. — Кстати, я хочу пожаловаться на ваших детей.

— На этих маленьких разбойников? — спросила хозяйка, помешивая тушившиеся в кастрюле овощи. — Опять подложили вам пауков в постель?

— Если бы пауков — можно хотя бы скормить их воронам. Нет, они роются в моих вещах, бесконечно дразнят Чистри и не слушаются. Разве нельзя с ними что-нибудь сделать?

— Что, например? Попробуйте лучше брюкву — она совсем псу под хвост?

— Хуже, — поморщилась Эльфаба. — Даже Килиджой ее есть не станет. Пусть лучше будет морковка. Но дети, Сарима, — они совсем неуправляемые. Разве им не нужно ходить в школу?

— Нужно, конечно, но как их отправишь? — терпеливо принялась объяснять Сарима. — Они заветная мишень для честолюбивых арджиканцев. Мне и так страшно, когда они летом убегают за ворота — никогда не знаешь, вернутся домой живыми или их найдут в какой-нибудь канаве со вспоротым животом. Такова доля вдовствующей княгини, тетушка.