Маргит Сандему - Демон и дева

Девушка помолчала. Посматривала на парня. Потом протянула:

— А мне кажется, это должно быть восхитительно! Даже если только думаешь об этом, уже становится приятно!

Хейке промолчал.

— Давай попробуем?

— Винга!

— А мне хочется!

Хейке пришлось прокашляться:

— Только не со мной, Винга! Ты совсем сошла с ума! Я обещаю тебе, что как можно скорее подыщу тебе хорошего мужа.

— Но я не хочу никакого хорошего мужа! Я хочу тебя!

Она придвинулась поближе к Хейке и стала гладить его по бедру, приближаясь к заветному месту. Хейке отбросил руку девушки.

— Хочешь меня соблазнить? — огорчился он. — А что потом? Я испорчу тебе все твое будущее, новизна ощущений тебе приестся. Что будет с нами тогда?

Она посмотрела на него горестным взглядом. Ей вдруг стало холодно.

— Я расскажу тебе, что будет потом, — горячо продолжал он. — Ты улетишь как бабочка, найдешь себе других парней — красивых, которых не стыдно полюбить, — и бросишь меня в тоске и одиночестве. Тебе этого хочется?

— Я думала, мы можем просто поиграть. Попробовать. Узнать, как это бывает. В этом нет ничего безнадежного, — чуть не плача отвечала она.

Парень взял себя в руки:

— Ты что, совсем ничего не понимаешь? Все молодые люди, и я тоже, сгорают от желания и нетерпения узнать, как это бывает. Парням можно, у них потом не остается никаких следов. А женщины остаются помечены навсегда.

— Как?

— О, небеса, да помогите же мне! — простонал несчастный. — Во-первых, для девушки первый раз — всегда испытание. А если ей не больно, парень сразу понимает, что у нее это уже было. Теперь ясно?

— Так что мужчине всегда должна достаться чистая невеста, в то время как он сам может портить девушкам их… как ты сказал… девственность?

— Именно. Наконец ты начала понимать. А потому берегись, в мире так много беспечных мужчин…

— Думаю, адвокат Сёренсен один из них, — глубокомысленно произнесла она.

— Возможно. Я с ним не знаком.

— Но ты сказал «во-первых». А где же во-вторых?

— Ну, второе совсем просто. У тебя могут появиться дети.

— Что?

— Так появляются дети, — сухо повторил он.

— Ай-ай-ай! Я не знала! Я думала…

— Что ты думала?

— Ой, не знаю. Что Господь просто решает и все.

— Господь к зачатию ребенка имеет очень мало отношения.

— Теперь я начинаю понимать. Одну девушку в согне прогнали из дома. У нее родился ребенок, и она утопилась вместе с ним. Так вот что она сделала!

— Да.

— А он? Его никак не наказали?

— Мужчин редко наказывают за такие дела. Поэтому я так боюсь за тебя! Эгоистов вокруг много.

Винга снова глянула на юношу.

— Но ты же не эгоист, — мягко произнесла она.

— По крайней мере, стараюсь. И снова во взгляде Винги появилось что-то озорное:

— Но ведь тебе хочется?

— Замолчи! — прошипел он сквозь зубы.

— Но ты же можешь сказать! Пожалуйста, Хейке!

— Зачем ты меня мучишь?

— Потому что мне самой ужасно хочется.

— Меня? Неправда!

— Мне хочется только тебя!

Его так и подмывало произнести: «Я же урод!» Но это было бы ниже его достоинства.

«Просто она никого, кроме меня, не видела», — лихорадочно вертелось у него в голове. А сердце билось!

— Я знаю, мы не должны этого делать, — быстро добавила Винга. — Я спрашиваю потому, что мне хочется знать, разделяешь ли ты мое желание. Можем же мы об этом поговорить вдвоем?

Хейке елозил по сиденью. Говорить он не мог.

Она быстро отвернулась. У девушки было такое чувство, словно ее предали.

— Извини, — прошептала она. — Я совсем не хочу…

Он не мог сопротивляться такому огорченному тону. Взял руку Винги в свою. Винга неуверенно обернулась.

Он улыбнулся.

— Я очень хочу, — шепнул он. — Больше, чем ты думаешь!

Уголки рта Винги задрожали. Появилась робкая улыбка. Она пошевелила рукой, взглянула на Хейке, словно прося разрешения. Он положил ее руку туда, куда она так стремилась.

— О-о-о-о, — выдохнула она. — О, Хейке!

Ему было очень трудно сидеть спокойно в то время, когда Винга ласкала то место, которое он ненавидел больше всего на свете. Потому, что предмет его мужской гордости был намного больше, чем у других. Хейке тяжело дышал.

— Ой, Хейке! — шепнула она, тесно сдвигая ноги. — У меня там все намокло! Хочешь удостовериться?

— Винга, это невозможно! Перестань!

Но рука его уже искала у Винги меж бедер. Пальцы мяли ткань платья. Девушка живо подняла подол: — Тут! Потрогай!

Хейке глубоко вздохнул. Он весь дрожал: