Маргит Сандему - Крылья черного ворона

— Я?

— Да, когда положил свой крестик в ее могилу. И она обрела мир! Должно быть, это и была «наша» Феодора. И она тут же исчезла из крепости, а Никола была очень обеспокоена этим, не так ли?

— Так. Это я, умеющий читать и писать, должен был сразу догадаться, кто такая Ансиола! Если убрать букву «а» в самом начале и поменять местами «и» и «к», то получится Никола! [5]Ведь по возрасту она была такой же, как и та невеста, не так ли?

Хейке молчал, потому что не знал алфавита. Но в конце концов и он заметил схожесть этих имен, хотя в одном случае латинская буква «с» читалась как «эс», а в другом как «ка». Эти тонкости нелегко было понять безграмотному.

Петер с благоговением произнес:

— Подумать только, какую пользу принес мой маленький крестик этой не знающей покоя душе! Значит, я был тебе хоть чем-то полезен.

— Без тебя бы я не справился.

— Без меня ты не вляпался бы в эту мерзость, — сухо заметил Петер. — Значит, Феодора была привидением, не так ли?

— Да, она была привидением. Призраком была Ансиола.

— А кучер?

— Я ничего не знаю о нем самом и его карете. Но я подозреваю, что он находился в том же зависимом положении, что и Феодора. Он был рабом Николы.

— А вороны? — сказал Петер, провожая взглядом пару высоко летящих птиц. — Они ввели меня в заблуждение.

— И меня тоже! Выражение «крылья ворона» относилось только к волосам призрака.

— Уфф, не напоминай мне больше об этом, — с дрожью произнес Петер, — ты же знаешь, я сам болтал всякие глупости по поводу того, что ее волосы такие же красивые и гладкие, как крылья ворона! И при этом ни о чем не догадывался!

— Тебя можно было понять, — горько усмехнулся Хейке. — Нет, я думаю, что это вороны — обычные птицы, возможно, они служили разведчиками у Ансиолы — но это только предположение.

Петер кивнул.

— И вполне уместное, я думаю.

Он все еще не мог придти в себя. Особенно трудно ему было говорить о любовном акте с Николой. И Хейке хорошо понимал его!

— Но почему же тогда население деревни продолжает жить здесь, подвергая себя опасности? — сказал Петер. — Почему же они не покидают долину?

— Думаю, они не могут этого сделать, Петер, Думаю, они не в состоянии пройти через лес.

— Ты полагаешь… Лес запер их в этой долине? Что отсюда нет никакого пути?

— Именно так я и думаю. Лес напоминает морские анемоны: эти животные прикрепляются к морскому дну и раскрывают свои красивые, похожие на цветы, пасти; рыба, ни о чем не подозревая, заплывает туда, после чего пасть закрывается и рыба переваривается.

— Ты говоришь ужасные вещи, Хейке, — мрачно заметил Петер. — Как же нам выбраться отсюда?

— Вот почему нам нужно обезвредить этого призрака. Ради нашей безопасности и безопасности всей деревни.

Они остановились на небольшой площадке, на полпути к лугу. Повернувшись назад, они посмотрели вверх, на величественную крепость.

— Призрак… — задумчиво произнес Хейке. — Прошлой ночью я оставил здесь стальной стержень и кувалду — вон там. Именно теперь, средь бела дня, я должен уничтожить ведьму Ансиолу, пока она беспомощна.

— Но ведь ты не пойдешь обратно в крепость! — запротестовал Петер.

— Я пойду не в ту крепость, которую мы видим сейчас, — ответил Хейке. — Там мы встретим опять красавицу Николу, как это было вчера, и эта внешняя оболочка ничего нам не даст. Впрочем, теперь она там одна, Феодора покоится с миром. Нет! Мне нужно увидеть подлинную крепость!

— Подлинная крепость… я не понимаю, о чем ты говоришь, — раздраженно произнес Петер

Хейке вздохнул.

— Только мандрагора поможет мне увидеть правдивую картину. И у меня нет ни малейшего желания… — он задумался. — А что, если… Мои спутники! — негромко произнес он. — Вы здесь? Не хотите ли немного позабавиться? Не могли бы вы сорвать завесу с наших глаз? Вы ведь сильнее, чем Ансиола!

Послышался тихий, разноголосый смех.

— Спасибо! Мы поддаемся на эту провокацию! — насмешливо произнес голос Суль.

— Ты увидишь все так, как есть, — сказал Тенгель. — Но вынесет ли твой друг знание истины?

Хейке попытался отправить Петера на постоялый двор, но тот настоял на своем, сказав, что желает разувериться в своих заблуждениях.

С площадки, на которой они стояли, была хорошо видна вся крепость, а вниз вела, петляя среди камней, тропинка.

— Смотри внимательнее, Петер, — сказал Хейке. — Ты видишь в последний раз эту великолепную крепость. Перед тобой сейчас откроется горькая действительность.