Маргит Сандему - Лед и пламя

Таким образом, Белинда из кожи лезла вон, чтобы походить во всем на Сигне, но пожинала только снисходительные усмешки. А младшие братья и сестры способствовали самоуничижению Белинды, проявляя находчивость и изобретательность. Они ухмылялись, добродушно поддразнивая ее. Она позволяла дурачить себя без всякой меры.

И тут случилась непостижимая трагедия: Сигне умерла! Роды наступили преждевременно, и она с этим не справилась. Белинды при этом не было, она уехала домой в Кристианию. Но она корила себя за то, что не была у сестры в эти дни.

Для Белинды трагедия оказалась во много раз тяжелее. Не только потому, что она чувствовала боль и сострадание к недавно осиротевшему младенцу. Не только потому, что горевала так по своей любимой сестре, что наплакалась до изнеможения. Но и потому, что семья теперь объявила Сигне святой. А это коснулось прежде всего Белинды, которая была теперь старшей дочерью. «Да нет же, Белинда! Сигне никогда бы не накрыла стол таким образом!» «Да, дорогая фру Свенсдаттер, это так прискорбно! Теперь ведь нам помогает только Белинда, а как бы она ни старалась, бедняжка, у нее никогда не получится так же, как у Сигне!» «Да, я всегда говорила, что Сигне была слишком хороша для этого мира! Тех, кого Бог берет к себе на небеса, он выбирает из лучших! А она ведь была ангелом уже на земле, не так ли?» «Фу, Белинда, если бы ты только умела думать! Мозги у тебя, как сито. В них сыплют знания, а они сразу же дают течь. Монограмму надо вывернуть наружу! О, как мне не хватает Сигне!»

Белинда чувствовала себя все хуже. Чем больше уверенности в себе она теряла, тем более неловкой становилась. Между ней и ближайшими сестрами и братьями была большая разница в возрасте, поэтому работа выпадала на ее долю. Это было и после замужества Сигне, но родители словно забыли об этом. Однако теперь, после смерти Сигне, они действительно увидели разницу между сестрами.

Белинде часто хотелось умереть. Может быть, она тоже была бы объявлена в семье святой. Может быть, она бы снова встретила обожаемую Сигне, которой ей не хватало так, что сердце было готово разорваться.

И она думала о малютке, которая жила сейчас в Элистранде. Родители Белинды снова и снова просили Герберта Абрахамсена разрешить им взять на себя заботы о дочери Сигне, но он этого не хотел. «У нее есть няня», — сказал он.

Еще одна вещь мучила Белинду — видение, которое сестры видели в тот вечер. Это было причиной, вызвавшей смерть Сигне, в этом Белинда была уверена. И это была ее вина — она должна была перекреститься и прочитать какую-то молитву-заклинание от всадника, появившегося из темноты. Это бы спасло Сигне.

Так свершилась трагедия, хотя никто не увидел в ней того, что за этим таилось.

Герберт Абрахамсен нанес визит, одетый в черное и с чуть поредевшими волосами на макушке, что он, правда, хорошо маскировал. Он чуть-чуть пополнел и немного побледнел.

И вот он сидел в лучшей гостиной отца и просил руки Белинды! Родители остолбенели, они уставились друг на друга. Белинда?

До них медленно доходил смысл происходившего. Перед ними сидел очень богатый человек. Они были безмерно счастливы тем, что он стал их зятем. Теперь он хотел жениться на их дочери, о замужестве которой они никогда и не помышляли. А сейчас он был еще богаче, чем раньше!

Сразу послали за Белиндой. Она вошла в переднике и так испуганно теребила завязки фартука, что Герберт неодобрительно сдвинул близко посаженные брови. Мать восхищенным голосом объявила ей невероятную новость. Реакция Белинды была спонтанной и, как обычно, неразумной:

— Спасибо, нет! Родители вздрогнули.

— Но, Белинда!

Тут все пришли в ужасное волнение. Белинду выругали. Родители не знали, как умаслить отвергнутого жениха. Белинда смущенно провела рукой по лицу.

— Я же не могу, — произнесла она жалобным голосом. — Он же принадлежит Сигне!

Они уставились на нее, пытаясь понять ход ее мыслей, который никогда не подчинялся каким-либо общепринятым правилам.

— Это, естественно, чувство благоговения, — пыталась объяснить мать. — Ей, видимо, кажется, что она не может занять место своей любимой сестры.

Герберт открыл свой безвольный рот, который многие женщины находили чувственным.

— Она этого и не сможет. Но мне нужен сын — и как можно скорее. Сын, который когда-нибудь станет моим наследником. А ведь мое наследство не такое маленькое. Нехорошо, что моя первая супруга умерла. Но я полагаю, что ваша вторая дочь — более крепкая и что она может быть полезной.