Маргит Сандему - Легенда о Марко

— Конечно, дорогой друг. В чем тебе помочь? — прошептала она, прильнув к его плечу.

— Позволь мне отдать тебе всю мою любовь. Разреши мне сделать это, я сам на это не решусь.

Она смущенно засмеялась.

— Знаешь, я тоже очень стеснительная, — созналась она. — Я не та зрелая женщина, которая может научить юношу тайнам любви. Мы оба с тобой — одинокие люди с неудовлетворенной потребностью в человеческой близости и понимании.

Немного помолчав, она в отчаянии прошептала:

— Внезапно до меня дошло, что я вовсе не изменяю Абелю. Я отдала ему тридцать лет верности. Ради него я пренебрегла многим. Я подавляла в себе желания и мечты. И если я одну-единственную ночь использую по своему усмотрению, мое уважение к нему от этого ничуть не пострадает. И мы с тобой гораздо ближе друг к другу, чем были я и Абель. Ты единственный человек, которому я могу довериться.

Ее слова вызывали в нем волну радости. Тем не менее, он не мог еще поверить в свое счастье.

— Но ведь я — твой дядя! — сказал он.

— Это не имеет никакого значения. В твое время это было запрещено, а теперь закон это разрешает.

— О каком «это» шла речь, она не желала признаться даже самой себе.

— К тому же мне кажется, что мы с тобой находимся в особом положении, — горячо и убежденно продолжала она. — Мы жили в разное время, мы не знали ничего друг о друге до того, как встретились, а когда встретились, никто из нас даже не предполагал, что ты тоже из рода Людей Льда. И к тому же ты только сводный брат моей матери.

Она неуверенно рассмеялась.

Линде-Лу понимал причины ее неуверенности. Он взял ее руку и осторожно поцеловал. Она повернула к нему ладонь — он поцеловал и ладонь. Это место было куда более чувствительным. По коже у нее побежали мурашки, когда она почувствовала прикосновение его губ.

И всё-таки совесть ее не была спокойна.

— Это не только его дом, но и мой! — сказала она. — Я вложила в него свою душу. И не наша вина в том, что со дня похорон прошло так мало времени — в этом виноват только случай. Нам дана одна-единственная ночь!

Сколько раз оба они уже повторяли друг другу это!

Она с дрожью подумала о том, что если Тенгель Злой убил Абеля, то ей и Линде-Лу не следует находиться здесь в объятиях друг друга, но эта мысль утонула во множестве других мыслей и сомнений, так что скоро она куда-то ушла.

Криста задумчиво произнесла:

— Я часто думала о том, что было бы, если бы ты остался в живых. Если бы «господин Педер» не убил тебя в тот раз. Сколько лет было бы тебе сейчас, если мы с тобой встретились в 1928 году.

Он принялся подсчитывать в уме годы. Никто из них не торопился лечь в постель, эта сторона любви была для них не самой важной. Самым главным для них было быть рядом. Стоять вот так, обнявшись, прижавшись друг к другу, ощущая при этом долгожданный покой.

Криста сама ответила на свой вопрос:

— Ты родился в 1879 году. И если бы ты по-прежнему был жив, тебе было бы к моменту нашей встречи сорок девять лет. Ровно столько, сколько сейчас мне, потому что мне исполняется пятьдесят только через несколько недель.

— Так что теперь обратная ситуация, — засмеялся он. — Тебе было тогда восемнадцать, а мне было бы сорок девять.

— И все-таки мне хочется любить тебя, — задумчиво произнесла Криста.

— Так же как и я хочу любить тебя, — серьезно ответил он. — Но, Криста, я уже не тот восемнадцатилетний юноша, каким был. Может быть, внешность у меня осталась той же, но сам я изменился, я стал зрелым, общаясь с предками Людей Льда.

— Так и должно быть, — улыбнулась она. — Собственно говоря, тебе сейчас исполнилось бы девяносто лет… Нет, хватит с нас этих подсчетов! Да, Линде-Лу, я знаю, что ты стал другим. Ты теперь лучше говоришь, словарный запас стал богаче, ты более уверен в себе.

— Спасибо, — просто ответил он. Вид у него был счастливый.

Внезапно что-то возмутилось в душе Кристы.

— О, дорогой друг, почему все так получилось? Почему мы, принадлежащие к различным поколениям, встретились и влюбились друг в друга? А время бежит! Жестокое, неумолимое время! Линде-Лу… Люби меня этой ночью, обладай мной! Ведь это наша единственная ночь! Я не хочу быть сильнее, разумнее, старше тебя! И я не ощущаю своего возраста, понимаешь? Я чувствую, что мы с тобой ровесники, ты повзрослел, и я могу положиться на твою преданность.

— Ты можешь на меня положиться, — сказал он со слезами на глазах. — Мое сердце открыто для тебя настежь.

Это короткое признание в любви стоило многих громких слов.