Маргит Сандему - Паромщик

Нет, так не говорят. Она быстро поправилась:

— В этом коричневом салоне. Во-вторых, этот топот наверху. Кстати, господин пристав, вы сказали, что прохожие пару раз видели на втором этаже какой-то неясный свет. И в-третьих, здесь есть что-то еще, что я не могу ухватить. Я не понимаю этого…

Она задумалась. Что-то сильно раздражало ее, и хотя ей следовало почувствовать, откуда это исходит, у нее не получалось. Какой-то чужеродный элемент.

— Ты имеешь в виду звериную лапу? — тихо сказал пристав Свег, он не знал точно, как ему себя вести с этой девушкой. Но она казалась такой открытой и уверенной, что он не посмел смеяться над ней.

— Что? — очнулась она. — Нет, лапа… Я почти наверняка знаю, что произошло в этой коричневой комнате. Но сперва мне надо проверить, и маленькая Сисель должна быть со мной. К сожалению! Но я могу все время держать ее за руку, если она хочет.

Мартинсен нетерпеливо топнул ногой.

— Но нам пора идти, мы опоздаем…

— Да, конечно, — сказала Бенедикте. Она подошла и взяла фру Мартинсен за руку. — Не беспокойтесь за Сисель, с ней ничего плохого не случится.

Она замолчала, держа руку Гури в своей, и серьезно посмотрела на нее.

— Неприятности кроются в вас самой, фру Мартинсен, я это чувствую. Но их можно избежать, ведь во многом это ваша собственная вина. Вы ревнивы, вам не надо быть такой.

— Да, я все время это говорил, горячо добавил Уве. — Ты только выдумываешь себе всякие глупости, Гури.

— Не только, — возразила Бенедикте, которая выпустила руку Гури и повернулась к мужчине. — Я узнала о вас многое, поздоровавшись с вами. Вам нравятся женщины, вы легкомысленны, но лишь чуть-чуть, как многие мужчины в вашем возрасте. Только легкий флирт, ничего больше, вы вполне верны вашей супруге. Отправляйтесь в путь, но мне кажется, вам надо больше думать о Сисель. Она нуждается в вас обоих. Вы разве не видите незащищенность в ее глазах? Вы часто ссоритесь, не так ли?

— О, Господи, что ты за девчонка? — сказал Уве бесцеремонно, но тотчас же умолк. — Верно, верно, нам надо разобраться в нашей частной жизни, но мы ведь не об этом должны были говорить, или как?

— Нет, конечно. Извините, — сказала Бенедикте и кивнула им на прощание. Обращаясь к приставу, она спросила: — Я думаю, мне лучше начать со второго этажа. Как туда можно попасть?

— Да, я тоже спрашивал об этом, но хозяйки сказали, что туда никак нельзя добраться. Этажом уже много лет никто не пользуется, — утверждают они.

Маленькая Сисель, которая попрощалась с родителями и поэтому держалась возле добродушной Бенедикте, выглядела взволнованной.

Бенедикте повернулась к ней.

— Ты слышала шаги, не так ли?

— О, да! — прошептала девочка. — В этом я уверена, клянусь!

— Я верю тебе. Но… ты ведь не все мне рассказала, так?

Сисель покраснела.

Бенедикте, которая чутко улавливала настроение других, увела ее от мужчин.

— Что там было? Ты можешь мне рассказать. Я должна знать, понимаешь?

— Нет, это было так противно!

— Да, я понимаю. Шепни, я не проболтаюсь!

После долгих колебаний Сисель прикрылась ладошкой и, багровея от стыда, прошептала на ухо Бенедикте:

— Я слышала, как скрипела кровать.

— Как будто бы там кто-то был? Девочка запнулась.

— Это были такие неприятные звуки. Бенедикте нахмурила брови.

— Ты имеешь в виду…? Как если бы там люди любили друг друга?

— Я не знаю, — быстро прошептала Сисель. — Может быть, они там это делали, я не знаю.

— Ну, разумеется, нет, тебе ведь всего восемь лет. Но все равно спасибо, чудесно, что ты рассказала. Я никому не проболтаюсь.

Нет, она бы действительно никогда не сказала. Хотя Бенедикте было известно о всех таинствах любви, этот мир никогда не станет ее собственным, это она знала наверняка. Она была создана для дружбы и преданности, ни один мужчина никогда бы не увлекся ею до такой степени, чтобы лечь с ней в постель. Она давным-давно смирилась с этим. До сих пор это ее не беспокоило. Но девушка и не встречала никогда такого парня, как Сандер Бринк.

Нет, она ничего не скажет о переживаниях Сисель.

Но Бенедикте догадывалась, что все это должно означать нечто ужасное. На запертом этаже — и такие звуки?

— Туда совершенно нельзя попасть? — спросила она у мужчин, вернувшись от Сисель.

— Хозяйки утверждают, что абсолютно невозможно, — ответил пристав Свег.

— А где лестница?

— За этой дверью. Она, естественно, закрыта, но теперь, когда этих ужасных теток поблизости не видно, мы попробуем отпереть ее. Ульсен, ты владеешь этим ремеслом! Пора тебе уже сделать что-нибудь полезное, а то стоишь только и целый день меня поучаешь.