Маргит Сандему - Сад смерти

Наконец Ульвхедин проговорил:

— А как ты тогда объяснишь существование этой фантастической бутылки — я сомневаюсь, что ее сделали человеческие руки? И где Шира получила рану, о которой вы говорите?

Шира выжидающе смотрела на Даниэля.

— Я думаю, что она бродила по пустынной площадке между четырьмя вершинами и обо что-то там укололась, и что она нашла старую и красивую забытую бутылку, пока мы, одурманенные, находились в пещере. И что она потом случайно упала в колодец, а мы очнулись и вытащили ее.

— Дорогой мой сын, — недоверчиво проговорила Ингрид. — А как ты объяснишь, что вы все видели один и тот же сон?

Даниэль пожал плечами:

— Таково, наверное, действие наркотика.

— А как же Шира? Она видела другой сон?

— Я не знаю, говорю я вам! Но ведь должно быть какое-то разумное объяснение!

Ульвхедин посерьезнел и сказал:

— Возможно, так оно и есть. Но пока нам всем следует поверить тому, что Шира рассказала о воде, а не тебе! Потому что это может быть чрезвычайно важно для будущего Людей Льда!

Он огляделся:

— Верно, ты прав. Нам некого еще послать в долину Людей Льда с этой водой. Мы вынуждены ждать, когда появится новый избранный. Ни Ингрид, ни я не годимся, ведь мы проклятые, а это нечто совершенно иное. И я рад, что в Шире есть капля этой воды. Послать маленькую, хрупкую девушку в долину Людей Льда к Тенгелю Злому… Нет, я не взял бы на себя такую ответственность! Ведь я его видел!

— И я тоже, — сказал Йон. — Но теперь мы по крайней мере знаем, что было в котле. Хотя это на самом деле был и не котел.

— Нет, — сказала Ингрид. — Это был сосуд, примерно такой же, как эта бутылка. Кувшин, говорите? Тогда надо лишь выкопать его и налить в него воды Ширы из чистого источника.

«Они верят в это, — в шоке подумал Даниэль. — Они абсолютно верят в это, а я, который был на этом скалистом острове и все видел, я совсем не верю? Или все же верю?»

Кто-то заговорил с ним.

— Хуже всего, что мы по-прежнему не знаем, где Тенгель Злой спрятал этот сосуд, — сказал Ульвхедин. — Там была Суль, но у нас нет ее рассказа. Там был Колгрим, но он сразу же после этого умер. И я там был, но был настолько одурманен этим проклятым наркотиком, который принял, что ничего не помню. Как будто все заколдовано.

— Не думаю, что мы, обычные люди, сможем что-то сделать, — сказала Элиса. — Мы ничего не заметим, даже если кувшин будет у нас под ногами.

— Нет, конечно, нет, — сказал Даниэль. — Это должен быть проклятый, но лучше всего — избранный. И мне жаль того избранного, который начнет борьбу!

Драгоценную бутылку поместили вместе с другими сокровищами Людей Льда, которые охраняли теперь еще более бережно. Потому что однажды на свет появится тот, кто сможет завершить начатое Широй…

В пору скромного цветения тундры Шира вернулась в Нор. Вместе с Даниэлем. И нагруженная подарками и драгоценностями от всех из рода Людей Льда. И больше всего — от своего отца! Неудивительно, что их корабль так основательно погрузился в воду!

Ировар встретил их очень тепло, а Шире так много надо было ему рассказать! Даниэль заметил, что сейчас путешествовать из страны в страну стало гораздо легче, тогда Ировар посерьезнел и проговорил:

— Мы знаем. Жизнь здесь стала гораздо более активной.

— Вот как? — удивился Даниэль.

— Да, хотя наш народ, к счастью, в основном живет спокойно. А таран-гайцы…

— Что с ними? — воскликнула Шира.

Они обратили внимание на то, как она испугалась.

— Сюда пришли люди царя, — вздохнул Ировар. — Они прослышали про воинственный народ, живущий в горах Таран-гая, про то, что там живут язычники. Про духов и богов. Люди царя напали на этот народ. Сейчас таран-гайцев осталось не так много, но они хорошо защищались. Сармик и оба его сына пали в бою.

— О, нет, — сказал Даниэль, глубоко удрученный. Шира сидела молча, даже губы ее побелели.

— Там, наверху, остались лишь несколько стариков и старух. Они приняли веру русских, поэтому их оставили в живых. Все остальные погибли. Таран-гайцы — вымирающий род.

«Потомки Тангиля», — подумал Даниэль и сказал:

— Но ведь в твоем сыне Нгуте тоже течет их кровь?

— У Нгута нет детей, — с сожалением ответил Ировар.

— То есть, осталась только Шира…

Лицо ее скривилось.

— Я тоже не могу иметь детей. Потому что я прошла по пещерам.

Ировар помнил слова духов. Он закрыл глаза. Его лицо казалось очень старым. У Даниэля не было слов, чтобы их утешить.

— Целый народ, — прошептал старик. Наконец Шира смогла задать вопрос, который так долго мучил ее.