Маргит Сандему - Сад смерти

То гаснущий, то вновь разгорающийся факел завораживал Даниэля, и не только его, но и всех, кто напряженно ожидал в гроте. Он слышал, как глубоко и с облегчением вздохнул Вассар и видел, как Ировар вытирает с лица пот, выступивший от страха.

И тут Map впервые заговорил, все вздрогнули при внезапных звуках этого скрипучего, мертвого голоса.

— А сколько, собственно, я должен здесь стоять?

— Пока она не выйдет оттуда, — резко сказал Сармик. — Или до тех пор, пока не останется никакой надежды.

— Ее путешествие меня не касается.

— Да, мы знаем. Но эта наша единственная возможность покончить с проклятием, тяготеющим над нашим родом.

Именно так реагировали и озлобленные проклятые из любимых Даниэлем Людей Льда. «Это опасно, — подумал он, — потому что коварный Map может просто взять и уйти. И тогда Шире конец». Даниэль в раздумье сунул руку под рубашку и взял в ладонь корень. «Сделай так, чтобы он стоял тут, наверху», — подумал он.

Map не сказал ничего больше. Своими узкими глазами он смотрел на маленькую группу людей у стены пещеры справа от себя. Они настолько устали, что почти валились с ног. Усталые и подавленные.

Все — за исключением одного. Желтые глаза Мара остановились на Даниэле, он поднял верхнюю губу и зашипел, как будто защищаясь. Даниэлю показалось, что его острые уши прижались к голове.

И тут Map отвернулся и продолжал стоять уже тихо.

Вассар задумчиво посмотрел на него.

— На самом деле ничего странного в этом нет. Ведь именно Map оказался Шире ближе всех.

Сармик удивился:

— Я никогда не видел более разных существ!

— Нет, но подумай сам, — настаивал Вассар.

— Конечно, ты прав, — проговорил Даниэль. — Один проклят, другая — избрана. И никто из нас не похож на них.

Судя по выражению лица Мара, он едва ли был польщен сравнением с Широй.

Вассар поудобнее устроился на каменном полу и закрыл глаза. Спать он не мог, но решил воспользоваться случаем и отдохнуть.

Лунный свет постепенно вползал в пещеру.

У Ширы не было ни сил, ни воли, чтобы вновь подняться. Бесконечно медленно она ползла по постоянно трещащей паутине, всхлипывая и дрожа, приближаясь к темному выходу, который освещало для нее пламя факела. Ее уже не волновала потрясающая красота зала, не занимали зеркала, единственное, что она чувствовала, это невыносимый страх — она боялась снова упасть. Каждый раз, когда сеть трещала и немного прогибалась под ее тяжестью, она громко вскрикивала, и ее крики эхом отдавались под высокими сводами.

Делая последние неверные шаги, она была почти слепа от страха и головокружения. Шира была совершенно уверена, что перед входом в скалу нити, крепящие сеть к скале, оборвутся, или что издевательский язычок пламени снова окажется далеко перед ней, поэтому, когда она протянула руку к камню и втащила себя на твердую почву, поверить не смела в свою удачу. Она лежала там долго, неподвижная, дрожащая; чувствовать под головой холодный камень было подлинным наслаждением.

Наконец она поднялась и прислонилась к стене пещеры. «Если я повернусь и посмотрю назад, то заболею, — подумала она. — Я должна уйти отсюда как можно скорее».

Этот лаз не был таким высоким и широким, как предыдущий. Не в состоянии думать о том, что могло ее ожидать теперь, она, спотыкаясь, пошла вперед, держась за стену. Коридор не был длинным, и ее затуманенному взору стало ясно только, что перед нею открылась новая часть горы.

Они услышали удар гонга. Ировар глубоко вздохнул.

— Шира прошла вторые ворота, — тихо сказал он.

Все перед нею было в тумане. Бесконечность, наполненная голубоватой, мерцающей дымкой, которая двигалась, поднималась и опускалась. То тут, то там она могла мельком видеть в тумане видения, похожие на синие или зеленоватые облака, то тут, то там вибрировала какая-то бледно-фиолетовая полоска и исчезала. Но все вокруг нее двигалось, даже земля не была твердой — ее вообще не было видно из-за тумана.

В этой бесконечности можно было различить звук, это почти можно было назвать музыкой, или, скорее, это были какие-то тоны, они скользили в воздухе, поднимались и падали, но они были настолько слабы и еле слышны, что, казалось, они идут за пределами вечности. Шира долго стояла в проеме, пытаясь выяснить, что означает этот зал. Хотя слово «зал» едва ли подходило. Она вообще не ощущала, что ее окружают стены. Наверху также не было никакой преграды, ни впереди, ни по бокам. Она не знала ничего и о том, что находилось внизу.