Маргит Сандему - Скрытые следы

Бенедикта кивнула.

– А что, если на год освободить его от школы?

– Превосходно, – сказал Ионатан. – Но чем я буду заниматься?

– Ты будешь работать, конечно же.

– Само собой! Зарабатывать деньги!

– Ну и расчетливый же у меня сын! – заметил Ветле. – Отец, не мог бы ты устроить его в больницу в Драммене?

– Драммен расположен слишком близко, – ответил Кристоффер. – Ему нет смысла покидать из-за этого дом. Но я мог бы пристроить его в Уллевол, в Осло. Там есть пансионат для приезжих.

– Но я же не врач, – запротестовал Ионатан.

– Кто сказал, что тебе нужно становиться врачом? – ответил его дед Кристоффер. – Ты будешь просто таскать носилки в травматологическом отделении, мыть трупы и новоприбывших калек.

– Нет уж, увольте, – с дрожью произнесла Ханне, а Ионатан заметно побледнел.

– С этого обычно начинают все, у кого нет никакого образования. Но если ты думаешь, что тебе с этим не справиться…

– Справлюсь, – тут же ответил Ионатан и сам пожалел об этом. Он готов был откусить себе язык, но дело было сделано. – Когда я смогу приступить к работе? – спросил он.

– Я все устрою и сообщу тебе, – пообещал Кристоффер. – Должен сказать, что я тоже буду чувствовать себя спокойнее, зная, что все трое моих внуков находятся вне сферы внимания Тенгеля Злого.

– И я тоже, – сказал Хеннинг. Остальные озабоченно посмотрели на него. Как-никак, ему было уже восемьдесят девять лет. И их злобный предок, наверняка, имел на него зуб.

Наверняка, он имел зуб и на Бенедикту, шестидесятивосьмилетнюю дочь Хеннинга. Одну из тех меченых, кто повернулся спиной к Тенгелю Первому.

Девочки превосходно устроились у Кристы. Ей самой было всего лишь двадцать девять лет, и она еще не забыла, что значит быть ранимым подростком. Старший сын Абеля, Якоб, был уже женат и жил в другом месте. Следующий по порядку сын, Иосиф, тоже уехал, найдя себе работу в Осло. Остальные сыновья по-прежнему жили дома.

Йоаким и Давид были старше Мари и Карине, Арон же был ровесником Мари. Адам и Эфраим были старше Карине, но младше Мари. А маленький Натаниель, был намного младше своих сводных братьев.

Все братья, за исключением Эфраима, были очень дружны. Глубоко религиозная атмосфера, царившая в доме, очень удивила девочек, в особенности Мари, которая вначале была просто возмущена этим. Но Криста сумела сгладить конфликт, тем более что Абель не оказывал никакого давления на девочек.

Маленький Натаниель был изумительным мальчиком. И в то же время он внушал многим страх. Мари было просто не по себе от его проницательности, ей казалось, что он видит ее насквозь, и при нем она даже не осмеливалась заикаться о своих «мальчиках». (Несмотря на то, что она успела уже несколько раз заново влюбиться в новой школе).

Карине тоже боялась Натаниеля. «Этот мальчик все знает, – думала она. – Иначе его глаза не смотрели бы на меня с такой грустью и с таким участием. Почему, встречая мой взгляд, он всегда так торопливо, подбадривающе улыбается?»

Карине надеялась, что ей будет лучше в новой школе. Но человек не может убежать от самого себя. В перерывах между занятиями она болтала с другими девочками, но сердце ее было мертвым от стыда и отчаяния.

«Как чисты и невинны мои одноклассники, – виновато думала она. – Я же, опозоренная и оскверненная, не имею права находиться рядом с ними. Я самое омерзительное существо в мире, я – воплощение греха и грязи, я подобна Леди Макбет, которая не могла отмыть руки от преступной скверны. Никто не должен прикасаться ко мне, потому что я зараженная, омерзительная, ужасная, и все это написано у меня на лице!»

Сколько раз Карине хотелось умереть! Но она знала, что самоубийство ложится тяжким бременем на окружающих. Близкие ей люди до конца своих дней мучились бы вопросом, почему она это сделала. А рассказывать о случившемся она никому не хотела, испытывая безграничное чувство стыда.

Как и многие другие в подобной ситуации, она сваливала всю вину на себя. Читала себя достойной презрения, достойной того, чтобы ее забросали камнями. Одиночество ее стало еще более глубоким.

Мальчикам не нравилось женское прибавление в доме. Арон и Адам были в том возрасте, когда мальчишки презирают весь женский пол. Они не хотели даже говорить с Мари и Карине, и когда девочки слишком надоедали им, они просто уходили. Точно так же вели себя в свое время Якоб и Иосиф по отношению к Кристе, не желая, чтобы она заняла место их матери.