Маргит Сандему - Следы сатаны

Нет, вряд ли Ульвхедин был способен на это.

Медленно, так, будто каждый шаг давался ему с трудом, он подошел к женщине. Посмотрел ей прямо в глаза, словно меряясь силами. Потом закрыл глаза и тяжело вздохнул. Опустившись перед ней на колени, спрятал лицо в ладони.

— Сделай из меня Тенгеля Доброго! — устало произнес гигант.

Вскрикнув от удивления, Виллему стала около него на колени, отняла руки от лица:

— С удовольствием! Дорогой мой, конечно же! Спасибо тебе!

— А мой сундучок? — спросил Никлас, стоя за спиной Виллему.

Ульвхедин словно очнулся от кошмара:

— Это может подождать. Я взял его с собой, но… Это сейчас неважно.

— Что же важно для тебя сейчас? — тихо спросил Андреас.

Ульвхедин показал глазами сначала на колыбель, потом на Элису:

— Он. И она. И эта проклятая чертова баба, что заставила меня думать! — он показал на Виллему.

Ему хотелось еще что-то сказать. О душе, о чувстве единства с семьей, о своей тоске. Но выразить эти чувства словами было для Ульвхедина слишком сложно.

Виллему то ли плакала, то ли смеялась. И тут они впервые увидели, как Ульвхедин улыбается. Хорошей, чистой улыбкой! Женщина положила руки на плечи и тесно прижалась к нему.

Все в салоне заулыбались, а Элиса заплакала. То были слезы радости. Наконец немногочисленный род верного слуги Клауса соединился с родом Людей Льда.

Да, но каким образом! Тут было над, чем задуматься! Виллему и Доминик решили пока молчать.

Теперь осталось только убедить Габриэллу. Виллему решила серьезно поговорить с матерью.

— Нет. Он может быть сколько угодно добрым, но я не могу его простить, — отвечала та. — Пусть не показывается мне на глаза!

— Мама, он принял Элису как свою жену, и они поселились пока в Линде-аллее. Хотя, конечно, это не лучший вариант. Я работаю с ним каждый день. Он старается изо всех сил. Я учу его добру, общению с другими людьми. А Никлас обучает искусству врачевания…

— Как он может!

— Мы должны доверять Ульвхедину. Без этого никак нельзя, мама. И если понадобиться, то мы все заступимся за него.

— Если понадобится… Это нетрудно предвидеть. За его голову назначена награда.

— Это так. Но никто не знает, что он здесь.

— Слухи распространяются быстро. Что ж, он теперь добр как теленок?

— Кто? Ульвхедин? Вовсе нет. Иногда он мечет громы и молнии. Но он хочет измениться. И это главное. Он просто боготворит сына, добр к Элисе. А это еще важнее! Правда, он иногда бросает работу и уезжает с Элисой посреди дня, но научится и этому.

— Этот зверь, эта тварь убила самое дорогое, что у нас было, — наших мужей! Почему они должны были умереть? Чтобы жила эта тварь? Но ведь это так несправедливо!

— Но вы же сами говорили, отец был смертельно болен. И потом, Ульвхедин вовсе не убивал их!

— Не в прямом смысле слова, конечно. Но какая мне от этого разница! Результат все равно один и тот же. Я не могу… Виллему, пожалуйста, не заставляй меня. Его раскаяние меня ни капельки не трогает. Называй, как хочешь… Реакцией на смерть Калеба, причудой… Нет, не могу! Я так любила их обоих, Калеба и Матиаса! Они были для меня дороже всех на свете…

Тогда Виллему рассказала ей, кто были родители Ульвхедина.

Габриэлла не выходила из своей комнаты два дня. А потом пошла в Линде-аллее. А ведь ноги почти не слушались ее.

Никто не слышал их разговора с Ульвхедином. Но можно было предположить, что она рассказала ему о его происхождении. Она пожелала, чтобы Ульвхедин с Элисой переехали к ней в Элистранд. Было решено, что после смерти Габриэллы усадьба отойдет им.

Андреас еще долго ворчал. Как же! Ведь он потерял такую служанку! Но пришлось смириться. В Линде-аллее начала работать одна из младших сестер Элисы. Пока ей было далеко до сестры, но со временем и она научится.

Больше всего на свете Ульвхедину хотелось вернуться в свою родную долину в Вальдрес. Ведь всех нас тянет в места, где прошло детство! Но воспоминания о детстве приносили парню мало радости. Здесь ему было хорошо, семья была окружена любовью и заботой. И потом, ему совсем не хотелось, чтобы Элиса и сын жили в суровых условиях горной долины.

Теперь о них должен был заботиться он, Ульвхедин. Ответственность за других… Непривычное чувство для одинокого волка.

Габриэлла, Никлас и Андреас долго обсуждали, не стоит ли им обратиться к судье с просьбой о прощении Ульвхедина по причине «врожденного заболевания». Может, ему дадут шанс.

Но пока решили подождать, посмотреть, как будут развиваться события. Хоть судья и был их хорошим другом, им было как-то неловко обременять его такой просьбой. Пока об Ульвхедине решено было никому не говорить. Пройдет немного времени, и люди забудут каким он был страшным и опасным.