Маргит Сандему - Тайна

После ошеломляющего предложения Вемунда Тарка в комнате воцарилась гробовая тишина. Тишину нарушали звуки, доносившиеся со двора; кокетливые и не слишком пристойные ответы девушек-батрачек батракам, раздававшиеся из хлева и конюшни, мычание теленка из сарая, скрип колес проезжавшей по дороге телеги.

Элизабет знала, что ей не положено в таких случаях протестовать. С одной стороны, это было бы оскорбительно для сделавшего предложение, а с другой, вопрос о замужестве дочери всегда решали родители. Женихи к ней раньше сватались, было дело, но мать их выставила как недостаточно серьезных.

— Это мне надо обдумать, — выдавил, наконец, глухо Ульф.

Госпожа Тура не находила себе места всю вторую половину дня, потому что они не успевали к первому вечеру благородного общества в Кристиании, но не хотела и слышать о том, чтобы перенести поездку на следующее утро, как предлагал муж. Теперь же она вообще забыла о Кристиании.

Она повернулась к дочери, ее глаза блестели.

— Элизабет! — прошептала она. — Подумай! Войти в семью Тарков! Одну из богатейших, знатнейших!

Элизабет не могла больше молчать. Она повернулась к Вемунду и сказала очень ясно и холодно:

— А что думает об этом ваш брат?

— Лиллебрур? Я думаю, что ему бы очень понравилось это решение. Именно такая женщина ему нужна, и он может стать вам хорошей опорой в будущем. Особенно в экономическом смысле. Я понимаю так, что вам, хуторянам, сейчас трудно справляться с выплатой больших налогов. И он к тому же узнает, как выглядит его будущая супруга.

— Спасибо, — сказала Элизабет подчеркнуто сухо. — Вы говорите, что у меня будет время изучить его и даже влюбиться в него. Это весьма великодушно с вашей стороны. Тогда и у него будет время для того, чтобы изучить меня в разных обстоятельствах, не правда ли? Потому что с его мнением тоже нужно немного считаться?

— Элизабет! Не говори в таком тоне, — оборвала ее мать.

— Это разумно, — весело ответил Вемунд Тарк. В голосе Элизабет слышались обиженные нотки.

— Я признаю, что охотно займусь уходом за вашей родственницей. Это разумное и полезное занятие для слоняющейся без дела хозяйской дочки. По правде говоря, у нас самих в усадьбе есть девяностошестилетний старик, но дедушка Ульвхедин не нуждается в уходе. Но я не желаю принимать участие в «лошадиных торгах»! Я хочу предложить своим родителям, чтобы они отпустили меня к вашей родственнице. А там посмотрим. Если между вашим братом и мной возникнет симпатия, мы можем вернуться позже к этому предложению. До тех же пор мы не отвечаем ни «да» ни «нет».

— Элизабет! — воскликнула шокированная мать. — Девушке не пристало выдвигать условия! Ты должна порадоваться, поблагодарить и принять предложение!

Ульф, наконец, пришел в себя после замешательства.

— Я нахожу предложение Элизабет достаточно разумным. А что ты скажешь, Вемунд?

Тот кивнул головой.

— Это, кажется, хорошее решение. Я представлял себе брак по расчету, что является делом обычным. Но мне следовало бы считаться с тем, что госпожа Элизабет слишком самостоятельна, чтобы решать за нее. — Его улыбка была весело-саркастической, однако он продолжил в более серьезном ключе: — Вы, разумеется, понимаете, что уход за моей родственницей не может быть возложен на первого встречного, я должен быть крайне требователен при выборе нужного лица. Необходим такт, ум, понимание, сдержанность и, особенно, знания в области медицины. Так, женщина, которая за ней ухаживала в течение года, не имела специальной подготовки, но лучшей найти мы не смогли. А сейчас за ней присматривает совершенно неподходящая дама. Госпожа Элизабет, я бы никогда не обидел вас предложением о работе, с которой справилась бы любая сиделка. Напротив, эта работа весьма сложна.

— Мне воспринимать это как комплимент?

— Несомненно!

— Тогда я воспринимаю это как комплимент.

— Элизабет, я возмущена тобой, — сказала госпожа Тура. — Мне действительно казалось, что я воспитала тебя более покорной. Ступай сейчас же в свою комнату!

Элизабет искала моральной поддержки от своего отца, но он не хотел перечить супруге в присутствии постороннего. Он пребывал в замешательстве и был огорчен тем, что его единственный ребенок вскоре покинет дом.

Элизабет, между тем, возражала против того, что ее отправляли в свою комнату.

— Я обещала тетушке Ингрид заглянуть к ней, как только освобожусь. Мне нарушить это обещание?