Маргит Сандему - Томление

А в самом старом доме кипятили воду для питья. Каждый из больных получил также немного водки, которую Тенгель выпросил у священника. У дверей были поставлены чаны с водой, в которых мыли свои исхудалые тела больные. Тенгель пытался любыми путями избавиться от грязи.

Постепенно все вернулись на свои кровати, за исключением батрака, который умер у них на руках. Его завернули в постельное белье и предали земле. Тенгель поставил на свежей могиле крест и попросил Ирью позвать священника и освятить это место.

Обе молодые женщины ухаживали за больными, как могли, беспрерывно кипятили воду для питья и следили, чтобы постели больных были чистыми и сухими.

Тенгель охотно бы спалил весь жилой дом на этом дворе, но крестьяне были слишком бедными и не позволили бы сделать это. У него не было времени вымыть весь дом, поэтому он просто запер на замок необработанное помещение и запретил входить туда.

Ирья находилась во дворе, у чанов с горячей водой. Ее саму познабливало.

— Ты боишься? — ласково спросил Тенгель, подойдя к девочке.

— Боюсь? — удивленно взглянула она на него. — Нет, теперь уже нет. Мне только очень жаль всех этих людей. Как им должно быть страшно!

— Да, — вымолвил Тенгель и принялся мыться сам. К нему присоединился и Тарье.

— Многие ли выживут? — спросила Ирья.

— Трудно сказать. Я был бы рад, если бы нам удалось спасти хотя бы одного из них. Думаю, мы славно поработали, дети мои. Но некоторые из больных обречены, к примеру, тот малыш…

— Нет, — вырвалось у Ирьи.

— Такова жизнь, милая девочка. Этот ребенок родился слишком слабым. А теперь, если вы готовы, мы отправимся на другой двор.

Здесь заболели не так давно, и в доме было меньше людей, так что и работы оказалось поменьше. Им помогал молодой здоровый крестьянин. Все больные были переправлены в другое помещение, а их постели были вычищены, как полагается.

На все это требовалось время. И когда они убрались на этом дворе, наступил вечер, и они вернулись в свой маленький дом на дворе священника, предварительно навестив больного слугу.

Вместе со священником они выстирали свою одежду, развесили ее сушить.

— Я не должен был входить к вам, ведь я встречался со многими людьми в приходе, — сказал священник.

— Вам не следовало этого делать! — ответил Тенгель. — Не поможете ли вы нам завтра? Многие больные спрашивали о вас.

— Вот как? Разумеется, ведь это мой пастырский долг. Как обстоят дела?

— На дворе Свартмюр плохо. У других дела идут лучше.

— Чума распространяется?

— Вполне вероятно. Ведь ваш слуга тоже заразился. Но мы делаем все, чтобы предотвратить дальнейшее распространение болезни.

— Это кара Божия! Отчего же она пала на моих несчастных прихожан?

— Без причин, — коротко ответил Тенгель. — Всякое случается в жизни.

— Нет, не без причин, — возразил священник. — Безбожие, господин Тенгель! Вот в чем причина! Рука Божия карает нечестивцев.

— Завтра нам придется хоронить младенца, — ответил Тенгель, и Тарье, который хорошо знал своего дедушку, уловил в его голосе сдерживаемый гнев.

Священник вышел.

На следующий день он не пошел с ними, но они его и не ждали. Вместо себя он послал к ним своего помощника, будущего священника, который еще учился и был прислан в этот приход на лето. Это был славный молодой человек с твердой верой, он обходил больных и духовно укреплял их, тогда как другие заботились об их телесном здравии.

Ирью знобило. Она всю ночь не спала, лежа в постели в этом маленьком домике и прислушиваясь к ровному дыханию Тенгеля и Тарье. Да, дома в Эйкебю было все иначе! Как чудесно иметь собственную кровать! Девочке было так хорошо со своими спутниками — этим старым и благородным Тенгелем и его внуком, столь умным не по годам. Дружба с ними отчасти заполнила ее одинокую душу, — а именно, то место, которое пустовало в ожидании радости от встречи с Таральдом. Но этого никогда не произойдет. И она была в отчаянии от того, что не может увидеть его.

Похоже, жизнь слишком жестока к Ирье!

Когда настал день, все печальные мысли Ирьи развеялись, и все снова взялись за работу. На дворе Свартмюр двое из больных в течение прошедшей ночи умерли. И среди них — тот малыш, о котором говорил Тенгель. Зато остальные обнадеживали: один юноша уже встал на ноги. И в этот день все они чистили и скребли зараженный дом, где лежали больные.

Ближе к середине дня их настигло тревожное известие — чума поразила еще один двор в деревне.