Маргит Сандему - Ужасный день

Общими усилиями они переправили несчастные жертвы Ката на вершину горы и завалили мертвецов камнями. При этом они пели удивительные гимны в честь тех, кто выстрадал такую судьбу во время пребывания Ката на земле. Все это показалось Габриэлу таким прекрасным, что ему захотелось положить на их могилу цветок, но в это время года цветов уже не бывает. Вся земля покрыта инеем. Он прочитал над усопшими маленькую христианскую молитву, которой его научил его дед Абель. Это, в любом случае, не повредит им.

Когда они перестали петь, оказалось, что пение продолжается! Но это поют другие, и мелодия не такая красивая.

То, что они слышали, было дикими, жуткими, колдовскими заклинаниями, доносившимися с вершины, скрытой в тумане.

— Кат-гиль, — прошептала Тун-ши. — Это заклинания Кат-гиля!

— Как всегда, он грозит кому-то бедой в Таран-гае, — сказал Ину.

— Мы теперь не в Таран-гае, — попыталась возразить Стьерне.

— Мы могли бы проскользнуть мимо него, — предложил Хиир. — По склону горы.

— Зачем это нам нужно? — сухо сказала Тун-ши. — Мы здесь для того, чтобы проложить путь избранным из рода Людей Льда, других целей у нас нет.

— Да, конечно, — согласился Хиир. — Я сказал глупость.

Было ясно, что маленьким таран-гайцам не по себе. Гордость победы над Катом стала уступать место новому страху.

Без особого рвения они спустились с вершины и направились туда, откуда доносился звук.

— Кат-гиль намного опаснее, — сообщил Map Габриэлу. — Его заклинания несут в себе смерть.

Габриэл хотел было сказать, что все здесь и так мертвые, но вспомнил слова Тун-ши: таран-гайцы опасались за свои души. Они не хотели, чтобы им угрожали Шама или Великая Пасть.

Чем ближе они подходили, тем яснее доносилось пение. Звуки эти носили бесспорно злобный характер. Они были гортанными, агрессивными. Шаги таран-гайцев становились все более медленными и нерешительными.

Из тумана показалась еще одна вершина. Еще один жертвенный костер. Возле него, скрестив ноги и положив на них руки, сидел Кат-гиль. Голова его была запрокинута назад, режущие слух звуки возносились к небесам.

Вдруг он замолк. Его страшное лицо повернулось к ним. Кат-гиль был ярко выраженным меченым, это всем было видно. Но оно нисколько не стыдился своей внешности, напротив, он явно гордился ею. Его рот презрительно искривился, когда он увидел группу, приближающуюся к нему.

Внезапно он встал, словно вдруг вырос, и его злобный взгляд остановился на Вассаре. Снова послышалось пение, торопливое, ожесточенное, буйное.

Вассар остановился на миг, схватился за грудь, согнулся пополам. В следующий миг Тун-ши закричала.

Позади Кат-гиля показалось другое существо. Ужасающая фигура, бесформенная, словно вышедшая из каких-то доисторических времен, с черными, спутанными волосами, доходящими до живота и скрывавшими его лицо.

Габриэл видел изображение предков человека — и у него в памяти всплыло слово гуманоид — нечто среднее между обезьяной и человеком. Этот человек был явной пародией на свою собственную расу. Лицо его больше раздавалось в ширину, чем в длину, череп был плоским, глаза — едва заметными, узкими щелочками.

На нем лежал отпечаток меченого, и добродушием он решительно не отличался.

— Винтерсорг, — прошептал Ину. — Я сам никогда не видел его, но мне описывали его внешность.

Собственный сын Тенгеля Злого… Сводный брат Таргенора? Абсурдная мысль!

— Он тоже шаман? — спросил Ульвхедин.

— Разумеется! И куда более сильный, чем мы.

— Что же нам делать… — пробормотала Стьерне, одна из женщин шаманов.

Только она сказала это, как какая-то маленькая, серая рука потянулась прямо к ним. С неуклонной решимостью она указала прямо на Габриэла.

— Это Страх! — крикнул Тот-кто-родился-в-дверях. — Страх, приносящий в жертву своим богам детей!

— Стой! — властно сказал Ульвхедин маленькой серой руке. — Этого мальчика охраняют четыре таран-гайских духа: Земля, Огонь, Воздух и Вода.

Страх фыркнул и выжидающе остановился, словно желая узнать, что представляет из себя этот Габриэл. И мальчик почувствовал легкое головокружение при виде его злобных, желтых глаз.

Хрюкнув, Страх повернулся в другую сторону и сконцентрировал свое внимание на сыновьях Сармика. Они были постарше Габриэла, но и их тоже можно было назвать детьми.

— Не прикасайся к ним — воскликнул Сармик. — Иначе ты навлечешь на себя проклятие!

Маленькие, смелые шаманы уже подняли руки для заклинания против трех меченых предков, Кат-гиля, Винтерсорга и Страха, когда Тун-ши закричала: