Маргит Сандему - Ветер с востока

Он был свободен! Сознание этого вдруг наполнило его бурным ликованием. Болезненные воспоминания о Марии и его позоре ушли прочь. Ушли прочь боязнь, неуверенность, апатия. Хотя ему и не следовало этого делать, он затянул великолепную песню, настоящую песню беглецов — «Священный Байкал». Это снова превратило бы его в пленника, если бы кто-то услышал его!

Баргузин было на самом деле название реки, впадавшей в озеро Байкал с востока, но Вендель воспринимал это в широком смысле. Он чувствовал что ветер с востока, помогает ему двигаться домой. Он покинул город Тобольск, чтобы никогда больше не вернуться туда.

Лодка толкнулась о берег. Вендель приподнялся и сел. Он спал, видимо, всю ночь. Должно быть, он нарочно улегся на дно лодки. Но он не мог этого вспомнить.

Она протекает, скверная лодка. Тот бок, на котором он лежал, промок. Но это ничего, ведь солнце стояло в небе уже высоко, и его одежда скоро просохнет. Он с трудом вылез из лодки и огляделся. Густой лес, хвойные деревья с длинными иглами. Деревья росли до самой кромки воды. Иртыш был здесь широким. Но Вендель находился, несомненно, на восточном берегу. И он не хотел выходить на сушу. Ему было отлично в лодке, он не мог бы двигаться вперед быстрее и легче. Нужно было экономить силы. Он снова оттолкнулся от берега и скоро был на стремнине. Теперь он не мог себя больше обманывать. Если только река за это время не изменила свое направление (а в это он не верил), то это был путь не на запад, а наоборот, на северо-восток. Или, во всяком случае, на север. Да, на что он, собственно, рассчитывал? Он же знал, что Уральские горы находятся на западе. Неужели он полагал, что Иртыш течет вверх в горы? Ну, что же, лишь бы более или менее следовать направлению Уральской гряды, уж тогда бы он нашел решение. Увидел бы в горах перевал…

Голубоглазый Вендель Грип!

Во всяком случае, он не может идти в тайгу здесь, где она была такой густой. Здесь обитало множество диких зверей. Он должен благодарить Бога за то, что его лодка недолго оставалась у берега. Иначе жизнь Венделя могла бы скоро закончиться.

Он уже проплыл добрый отрезок вниз по Иртышу, почти не шевеля веслами. Все происходило само по себе, единственное, что он должен был делать — это обходить мели и острова, делившие реку на множество рукавов. Он держался основного русла, где течение было самым сильным. Собственно, в воде течение не было заметно, местность была такой плоской…

Однажды он увидел большую куницу. Вероятно, это был соболь, потому что он разглядел на груди у зверька оранжевое пятно. Он сам обработал в Тобольске много собольих шкурок.

Тобольск! Море чувств накатило на него, когда он осознал, что покинул этот город. Одно обстоятельство вызывало у него досаду — то, что не было времени взять с собой товарища. Их, постоянно мечтавших о побеге, было так много. Но он не мог ждать. Шанс был один на миллион, и он должен был использовать его. Прекрасно было бы сейчас находиться в компании товарищей. Он признавался себе, что чувствовал себя довольно беспомощным. Воспоминание о Марии по-прежнему причиняло боль, первую любовь было невозможно так легко заглушить. Но он не хотел делать вид, словно ничего не произошло, это было невозможно.

Правда, ему не хватало относительной устроенности жизни в Тобольске. Тем, кто попал туда, повезло. Они наслушались разговоров о бедственном положении шведов, сосланных в другие места. Говорили, что из пяти тысяч пленных шведов, прибывших в Воронеж, половина умерла, а здоровых осталось всего 400 человек.

В Тобольске им жилось лучше. Несмотря на постоянно сосущее чувство голода из-за недостаточного довольствия, несмотря на придирки, плохое жилье, тяжелый труд и тоску по дому, простуды и безнадежность — несмотря на все это жизнь была терпимой. Русское государство кормило офицеров и солдат, хотя получаемое ими представляло минимум того, что требовалось для взрослых мужчин. Они смогли найти себе работу и немного подзаработать. И они были вместе, сплоченные бедой. Многие погибли, в основном, из-за отсутствия воли к жизни. Но более стойкие перенесли грязь, паразитов и болезни.

Обо всем этом думал Вендель, пока лодка скользила по Иртышу под ослепительным летним солнцем. Конечно, ему не хватало друзей. Конечно, ему не хватало жалкой лачуги, где он жил, разговоров в мастерской, соседской собаки, цветов на речном берегу. Несмотря ни на что, он прожил здесь много лет.