Мила Лешева: Обрести крылья. Начало.

— Договорились. Ты отнесешь меня сам? Тебе не опасно появляться на наших землях? И где мы вообще? И кто этот колдун? И почему колдун, а не маг?

Эрв улыбнулся:

— О, сколько вопросов! Начну с конца: мы в Адарии, почти на границе с землями вашего клана, кто такой этот колдун — не знаю, а почему колдун — так он сам себя так назвал. А насчет опасности… Спасибо, Рина, что волнуешься за меня, но не стоит. Ну подумаешь, обольет меня твой папаша презрением — не впервой. Хотя знаешь, а ведь и это вряд ли, он-то будет считать меня твоим спасителем. И что гораздо важнее, ему будет выгодней не доводить дело до скандала, тарр-эррей ему не простят… Что мы ему скажем?

— Думаю, лучше всего тебе самому решить, что говорить, ты в этом лучше разбираешься. А я буду твердить, что очнулась сегодня в лесу и помню только то, что было до похищения.

— Тогда летим. Только здесь я не взлечу — слишком мало места, надо выйти на открытое пространство. Пойдем, тут недалеко луг.

Пока мы шли, я решила расспросить Эрва об его жизни. Оказалось, ему тридцать семь лет, ипостась он обрел довольно рано — десять лет назад. Владеет магией воды (ну, это я видела) и всегда мечтал иметь младшую сестру. На это я улыбнулась, понимая, что, судя по всему, именно сестру он и видит во мне. Что ж, я не в претензии — да, он красив, но друг или брат мне сейчас нужен был гораздо больше, чем объект нежной страсти. Да и смешно подумать, что в своем нынешнем виде я могла бы привлечь мужчину, разве что ему позарез нужно наглядное пособие по анатомии.

— Долго нам лететь?

— Нет, не очень. Пару часов, не больше. Жаль, что я не могу разговаривать в образе дракона, тебе будет скучно.

— Не переживай, мне есть о чем подумать. Буду готовиться к встрече с родителями.

— Отлично. Ну что, летим? — подмигнул он мне и трансформировался.

В ипостаси дракона Эрвейн был не менее красив, пусть и нечеловеческой красотой: метра три в холке, угольно-черная чешуя отсвечивает бриллиантовым блеском, такие же черные кожистые крылья, мускулистое тело. Взгляд серых глаз с вертикальным змеиным зрачком не дал бы никому усомниться в разумности этого великолепного хищника, да и все выражение вытянутой морды с крупными острыми зубами было по-человечески насмешливым. Эрвейн потянулся и расправил крылья, явно демонстрируя мне себя.

— Ты прекрасен! — не сказать это Эрвейну сейчас было невозможно. — Никогда не думала, что бывают такие красивые драконы!

Он улыбнулся, и хотя это выглядело необычно, в том, что это была именно улыбка, было невозможно усомниться. Прижав крылья к телу, он вдруг резко расправил их, одновременно поднимаясь в воздух. Осторожно подхватил меня когтями — я оказалась словно в клетке — и мы отправились в путь.

Наверное, если бы я летела на драконе, как это часто живописуют в книгах, то получила бы массу интересных впечатлений. Лететь же в когтях — удовольствие невелико. Впрочем, мне было не до неудобств. Я вспоминала родителей и думала о том, как мне себя вести, чтобы не выдать наш секрет.

Судя по всему, родители Рину не любили. Рина-первая могла обманываться, но я четко понимала — любви там не было и в помине. Пожалуй, правильней всего было бы сказать, что они вели себя так, как должно. Положено похвалить — похвалили, необходимо прочитать нотацию — прочитали. Перебирая воспоминания, я не могла не заметить, что няньки, слуги и учителя фигурировали в них куда чаще, чем родители. Что ж, возможно, это к лучшему, так мне будет проще приспособиться: трудно демонстрировать эмоции, которых не чувствуешь. Хотя мою предшественницу ситуация в семье явно не радовала — кое-какие моменты из её жизни говорили о том, что она пыталась привлечь внимание родителей к своей персоне. Например, исключительная худоба тела объяснялась тем, что она изображала перед семьей несчастную больную девушку. Кончилось это тем, что её осмотрел целитель и заявил, что Рина полностью здорова. Закатывать же скандалы либо привлекать к себе внимание каким-либо похожим способом она не умела. Кстати, наконец я нашла ответ на мучивший меня вопрос — как её похитили? Оказалась, девчонка попросту сбежала, и в первой же таверне её опоили. М-да, поведение подростка во всей красе: «вот умру и будете плакать!». Разумеется, вести себя ТАК я не собиралась. В конце концов, должен же плен был заставить меня повзрослеть?

Я продолжала осваивать воспоминания. Соотносила имена с лицами, прокручивала в уме жесты и манеры. Кстати, вспомнила правила обращений: «тар» и «тари» — обращения к аристократам, аналогично нашим «лорд» и «леди». К нетитулованным обращались «нар» и «нари». Словом, полет проходил плодотворно.