Симона Вилар - Ведьма

— Не поддавайтесь страху! — кричали волхвы, делали бесполезные усилия сотворить вещие знаки. И взывали: — Наваждение это! Нет тут никого, кроме могучей злой воли, которая вас гнетет!

У Свенельда от переполнявшего его страха клацали зубы, глаза застилал холодный липкий пот.

— Да что же это, во имя всех богов?

— Морок, — ответил Коста. — Некто могучий и злой пугает людей, а как совладать с этим…

Свенельд видел, что кто-то из его людей, как оглашенный, с криком кинулся в чащу, кто-то на своих бросался, кто-то взывал к помощи невесть от кого.

— Эй, Свенельд! — как сквозь лихорадку горячечную различил посадник голос Косты. — Вода тут нужна. Да не чародейская, а та, какую с собой иногда христиане носят. Есть ли среди твоих людей такие, кто поклоняется Единому?

Свенельд сжал виски, пытаясь сквозь обрушивающийся ужас вспомнить, кто из христиан есть в его дружине. А ведь есть же…

— Стоюн поклоняется распятому сыну плотника, — насилу выговорил он. — У него спроси.

Как Коста умудрялся справляться с наваждением, было трудно представить. Но тот все же сумел разыскать высокого воя, выспросил у него, что надо. И ведь не ошибся. Вскоре Свенельд уже видел, как Коста да еще пара волхвов обходят округу, что-то брызгая на колышущиеся ветви. Соображать будто легче стало. Он заметил, что лес замирает, люди оседают на землю, все еще бурно дыша, однако уже не голося, как оглашенные. Вскоре и вообще тихо стало, только служители все еще описывали круги вокруг стойбища, размахивая амулетами.

— Сколько же воды было у Стоюна, раз так быстро помогло? — спросил Свенельд у Косты.

— А много ее и не надо. Зато водица эта христианская против морока — самое верное дело.

Тут было о чем задуматься. Однако не дали. Подошел один из волхвов с сообщением, что принесенная из лесу старая древлянка отходит. Кличет к себе посадника.

Енея была еле жива. Слабо приоткрыла глаза, когда Свенельд подсел рядом.

— Скажу что… Я бы и не поверила, но чую, не солгал мне черный.

— Кто-кто?

Ее голос едва прошелестел:

— Малфутка-то моя — чародейка. Сила у нее немалая…

И все. Взгляд словно улетел куда-то, изможденность сменилась покоем.

Свенельд закрыл ладонью ее глаза и пошел к своим. Видел, как уже полностью оправившийся воевода Дубун обходит стоянку, оглядывает, что да где. Пострадавших подсчитывает, отдает распоряжения. Свенельду надо было бы ему помочь, а он об услышанном думал. Такая милая и ласковая девушка, как Малфрида, и с чародейством знается? Но посаднику казалось, что он и раньше уже догадывался об этом… Или знал? И вспомнилось ему, как девушка ворожила на снег и тот пошел, будто по ее повелению. И тем не менее, варягу не верилось. Чтобы такую силищу ведовскую иметь… Нуда ладно. Если Малфрида и чародейка, что ему с того? Ах, найти бы ее и, если она на самом деле кудесница, то с ее силой… Малфрида ему верной была, любила, вот и помогла бы в этом непростом полюдье.

И опять не дали ему поразмыслить спокойно. Подошел ярл Торбьорн с сообщением, что захваченный волхв Митавша говорить начал.

В землянке, где пытали волхва, стоял спертый запах древесного угля, крови и пота. Свенельд даже закашлялся от смрада, посмотрел на окровавленное тело на земляном полу — страшное, со вздувшимися волдырями там, где недавно была рыжая борода волхва. Митавшу отлили водой, он поднял голову, глянул на варяга.

— Только с тобой говорить буду, посадник. Остальные пусть прочь идут.

Когда они остались вдвоем, Митавша сказал:

— Есть у нас ведьма, которой одной под силу сделать то, с чем и десяток ведунов не управится. И сидит она на Нечистом Болоте, там, где островок соснами порос. Знакомо тебе то место, варяг?

Свенельд чуть кивнул, а у самого сердце гулко забилось. Не любил он вспоминать, что там пережить пришлось и какого страха натерпеться. Хотя чего там… После недавнего непонятного ужаса предыдущему было хоть какое-то объяснение.

— Это ваша ведьма насылает зверей и морок, губит моих людей?

— Да. Она и ночью ворожить может, и свет дня ее не остановит. Сильна она… И учти, варяг, наша ведьма не успокоится, пока не разделается с вами. Ей это под силу.

— Но ей-то что до нас?

— Она древлянка и хочет изгнать с древлянской земли людей из Киева. И если не найдете ее на Нечистом Болоте, никто из ваших из полюдья не возвратится.

Он говорил, задыхаясь, вновь и вновь поминая о Нечистом Болоте. Свенельду в какой-то момент даже показалось, что Митавша улыбнулся искалеченными губами. Словно был доволен, что признался варягу. И Свенельд спросил: