Людмила Горбенко - Джинн из подземки

– Ай! – взвизгнул Черри от особенно настойчивого щипка.– Больно! Аарус! Может, прекратим твой дурацкий эксперимент? Мне холодно! Вчера уже снег срывался, а я в не-утепленном горшке сижу!

– Аксиома. Чем холоднее, тем быстрее организм вырабатывает новый эпидермис,– задумчиво сказал алхимик, постукивая указательным пальцем по столу.

– Аарус! – взорвался Черри.– Так ты чего добиваешься, скотина старая? Чтобы я не только кожу, но и мех отрастил?! Говорю же, продрог, как цуцик! Отпусти!

– Отпущу,– ласково согласился алхимик, доставая кисть и коробку, в которой теснились баночки с красками.– Черт! В какой же теперь тебя цвет красить?

– О! – обрадовался хомункулус.– Знак свыше. Сам Господь Бог говорит тебе: «Опамятуйся, сын мой Аарус! Прекрати издевательства над маленьким несчастным существом! А чтобы, сын мой Аарус, до тебя лучше дошло, я тебе намекаю: красок всего девять с учетом черной и белой, а бедный Черри уже и так весь исчеркан». Аарус! Бог недаром придумал всего девять красок!

– Еще Господь придумал алхимиков,– рассеянно возразил старик, доставая чашку и кисть.– А уже алхимики самостоятельно додумались, что девять красок вполне можно смешать. Подставляй ногу, протестант!

– Даже у Бога случались ошибки,– мрачно подытожил Черри, вытягивая в пространство худую конечность.– Вот алхимики – точно ошибка. На сто процентов. Если бы не они…

– То и хомункулусов не было бы,– закончил Аарус, старательно выводя завиток.

– Ой! – умилилась Найса-Мария, входя в комнату и всплескивая ладошками.– Какой Черри хорошенький стал! Это вы его к празднику красите?

– К поминкам,– буркнул хомункулус, опуская ногу и вздергивая нос.

– Найса! Милая! – обрадовался Квайл, отставляя котелок.– Иди ко мне, лапушка моя!

– Квайличек! – расплылась в счастливой улыбке черноволосая красавица.– Любимый мой муженек!

– Тьфу! – неодобрительно сплюнул хомункулус.– Теперь понятно, отчего краткий период после свадьбы, когда у новобрачных еще не прошло помутнение мозгов, назвали медовым месяцем! Уж такая приторная сладость, что прямо уши слипаются!

Алхимик только усмехнулся, вытирая руки тряпкой.

– Любовь – это прекрасно! – провозгласил Квайл, отрываясь от супруги.

– Мерзость! – не согласился Черри.– Тьфу и еще раз тьфу! Полное разочарование! Крах мечты, можно сказать. Одна надежда теперь на алхимию. Авось в будущем люди перестанут размножаться таким дурацким способом и станут расти в пробирках. Как и пристало порядочным разумным существам. Квайл, и как ты только можешь заниматься этим…

– Замечательно может,– мечтательно протянула Найса-Мария.– Квайлик мне самим Богом предназначен! Словно его по моему заказу лепили. Тютелька в тютельку…

– Молчи, женщина! – строго оборвал хомункулус.– Твоя тютелька вообще гнуснейшее зрелище! Теперь понимаю, отчего Аарус во время своих кобеляжей пудреницу крышкой прикрывал. Меня, родимого, от шока берег! Тьфу!

– Но почему сразу «тьфу»? Откуда такие грустные выводы?– с высокомерием опытного ловеласа хмыкнул Квайл.– Только не придумывай, что видел лично!

– Зачем придумывать? – пожал пестрыми плечами Черри.– Правда, видел. Вчера. Своими собственными глазами. Ветерок сеть раскачал, я за подоконник уцепился, в вашу с Найсой комнату заглянул и… лучше б меня вообще сдуло. Ей-богу! Чудом удержался, чтобы от омерзения с подоконника не сигануть.

– Черри! Ты за нами подсматривал? – ахнула Найса.– Ах ты, поганец мелкий!

– Стоп! А как же крышка?! – вскинулся Аарус.– Я же ее плотно прикручивал!

– Ее теперь плотно прикрутить невозможно,– доверительно поведал хомункулус, грызя палец.– Дорогая Квайлова супружница аккурат вчера горшочек мой мыла. Так усердно скребла, что резьбы уже почти не осталось. Спасибо тебе, Найса-Мария Тресс, за доброту и хозяйственность, а отдельное спасибо за силушку богатырскую.

– Я же хотела как лучше.– Черные глаза молодой жены наполнились слезами.

– А вышло даже лучше, чем ты хотела,– буркнул алхимик, хватая крышку и внимательно ковыряя ногтем резьбу.– Точно! Ты бы, Найса, чем столбом стоять, лучше сообразила бы нам с Квайлом какую-никакую еду. Но не оладушки! Купи что-нибудь у разносчика.

Все еще насупленная девушка отправилась выполнять поручение.

– А чем тебе, Аарус, оладушки не нравятся? – удивился Квайл, прихватывая с блюдца давно остывший румяный овал и отправляя его в рот.– По-моему, вкушно…

– Стар я уже для этого деликатеса,– с издевкой поведал алхимик, пихая Черри обратно в горшок и старательно заматывая поверх крышки кусок ткани.– Зубы не те. А алмазные протезы нынче дороги, не укупишь.