Иар Эльтеррус - Три дороги во Тьму. Изменение

— Если кто–то поселит у себя дома совершенно незнакомых существ, найденных на другой планете, бросит их, совершенно не интересуясь, чем и как они живут, то кто будет виноват в том, что однажды одно из существ откусит владельцу голову?

— Но… мы пытались их учить…

Роман жестом остановил тинха. Вся его почтительность к мудрой расе испарилась. Эти дзенны — вовсе не те, что были на Станции, не его учителя. Они по поведению мало отличались от людей… лет эдак триста назад. Поэтому Хранилище Знаний и не пускало их глубже четвертого уровня. Древние все свои вещи делали полуразумными, подстраивающимися под того, кто с ними работает. Хранилище чувствовало, что новые дзенны не способны получить доступ глубже, вот и не пускало их туда. Ради их же собственного блага. Спички детям не игрушка. Именно эта земная пословица в данном случае годилась лучше всего.

— Все эти расы по меркам развитых цивилизаций были еще очень молоды… — Роман поднялся и прошелся по комнате. — Знаете, когда мы, то есть люди, освоили дальние полеты к звездам, мы открыли несколько планет с разумной жизнью. Четыре, если быть точным. Все они стояли на разном уровне, но нашего еще не достигли. Дзенны оказались первой расой, которая превосходила нас.

Фанн и тинх переглянулись, но Роман сделал вид, что не заметил их немого разговора.

— Но это сейчас неважно. Так вот. Наши ученые наблюдали за этими цивилизациями, строили математические модели. Изучали. Анализировали. И вот однажды мы тоже решили помочь. Больно было видеть, как разумные умирают от болезней, которые можно вылечить приемом одной таблетки. Как убивают друг друга в сражениях, как погибают от голода из–за плохих ирригационных систем. Многие были против вмешательства. Многие за. Сошлись на компромиссе, и на одну из планет, самую отсталую, направили экспедицию ученых–добровольцев, которая должна была научить аборигенов по–новому работать на полях, чтобы те давали больше урожая, научить делать лекарства из трав. Думаю, вы понимаете. Вы ведь тоже пытались учить пришедшие расы.

— И чем все закончилось? — против воли заинтересовался тинх.

— В лагере ученых была неплохая защита. Силовые поля, сигнализация. Аборигены приходили к ним, учились. А потом, когда сообразили, что защита не идеальна — напали на лагерь и убили всех. Экспедиция погибла в полном составе.

Роман прошел к креслу и сел. Фанн и тинх ошарашено молчали.

— После этого случая, — продолжил юноша, не дождавшись ответа, — Советом Земли был наложен официальный запрет на любую прогрессорскую деятельность среди отсталых народов. Каждый должен идти своей дорогой. Со своими ошибками, победами и поражениями. А когда они осознают ценность знаний — они сами придут. Там, в космосе, ведь не дзенн пришли к нам, а мы к ним. Не они тащили нас, а мы попросили научить нас. Да, они предложили сами, но только потому, что мы уже были способны взять то, что нам предложили.

Роман поднялся и направился к выходу, так и не дождавшись ответа. Но у выхода обернулся.

— Я не снимаю ответственности с людей. И понимаю вас, лишившихся всего. Также понимаю вашу ненависть и недоверие ко мне. Я еще не со всем разобрался, но намерен это сделать. Особенно меня заинтересовало одно пророчество, которое, судя по всему, начинает сбываться. — Роман вдруг усмехнулся и мотнул головой. — Вот блин, сказал бы кому на Земле, за сумасшедшего бы приняли. Пророчество, битва Света и Тьмы… Интересно, с какого бока тут я? И ведь не случайно здесь оказался, точно. — И уже обращаясь к дзеннам. — Как я уже говорил, я не снимаю ответственности с людей, но прежде хочу разобраться во всем. Понять, что же на самом деле произошло. Зачем эльфы притащили на Танр столько рас? Хотя на этот вопрос я, кажется, знаю ответ. Но его еще надо проверить. Давайте продолжим разговор завтра?

Только спустя некоторое время после того, как за Романом закрылась дверь, тинх поднялся.

— Тебе нечего ответить на его обвинения? — обернулся он к фанну. — Все еще уверен, что справедливость на нашей стороне?

— Я боюсь того, что он скажет завтра. Но и жду этого.

Однако на следующий день поговорить не удалось, поскольку Роман совершенно случайно наткнулся в хранилище на данные, которые его настолько заинтересовали, что он не вылезал наружу почти два дня, подобно археологу, по крупицам восстанавливая целостную картину. В коротком разговоре с дзеннами юноша попросил пока его не беспокоить и снова углубился в архив.