Терри Гудкайнд - Десятое Правило Волшебника, или Призрак

Молния сверкнула снова, заставив Кэлен бросить взгляд в окно. Окно было достаточно большим, чтобы она могла пролезть через него. Снаружи было темно, и к домам тесно примыкал густой лес. У Кэлен были крепкие ноги, и она была сильной и быстрой. Она поняла, что если решится, то может через несколько мгновений выбраться через окно и оказаться прямо в лесной чаще.

Но она уже пыталась сбежать от сестер. И знала, что ни ночь, ни лес не укроют ее от женщин, обладавших такими ужасными способностями. Кэлен, опустившуюся среди темной кухни на колени, крепко обняв руками девочку, пробрала дрожь. Даже всего лишь размышления о попытке побега оказалось достаточно, чтобы лоб ее покрылся каплями пота от страха, что само намерение заставит сработать ее ограничитель. Голова кружилась от воспоминаний о прошлых попытках, от воспоминаний о боли. Она не сможет вынести это еще раз… не сможет, когда за этим нет никакой цели. Сбежать от сестер Тьмы невозможно.

Подняв глаза, она увидела темную тень спускавшейся по ступеням сестры.

– Улисия, – окликнула женщина. Это был голос сестры Цецилии. – Все комнаты наверху пусты. Там нет никаких гостей.

Сестра Улисия в общем зале изрыгала мрачные проклятия.

Тень сестры Цецилии свернула с лестницы и перегородила дверной проем, подобно самой смерти, обратившей испепеляющий пристальный взгляд на живое. Позади этой тени завывала и всхлипывала Эмми. В тоске, боли и ужасе, охваченная замешательством, она была не в состоянии ответить ни на один вопрос, что выкрикивала сестра Улисия.

– Так ты хочешь, чтобы твоя мать умерла? – спросила прямо с порога сестра Цецилия своим убийственно спокойным голосом.

Она была не менее жестока или опасна, чем сестра Эрминия или сестра Улисия, но, в отличие от них, она использовала такую вот манеру говорить тихо и спокойно, что, в любом случае, производило менее ужасающее впечатление, чем безумные крики сестры Улисии. Откровенные угрозы сестры Эрминии были простыми и искренними, но произносились с чуть большим раздражением. Сестра Тови являла образец болезненного веселья в своем подходе к ведению дел и даже пыткам. Кэлен давным-давно усвоила, что стоило любой из сестер чего-то захотеть, отказ в этом мог приносить лишь новые невообразимые страдания, и в конечном счете они всегда добивались того, чего хотели.

– Так ты хочешь этого? – повторила сестра Цецилия спокойно и настойчиво.

– Ответь ей, – прошептала Кэлен на ухо девочке. – Пожалуйста, отвечай на ее вопросы. Пожалуйста, прошу тебя.

– Нет, – справилась с ответом девочка.

– Тогда скажи нам, где Тови.

В зале позади сестры Цецилии мать девочки задыхалась в ужасных хрипах, а затем все стихло. Кэлен даже различила глухой удар, когда женщина свалилась на деревянный пол. Дом погрузился в тишину.

В тусклом мерцающем свете, проникающем через дверной проем, из-за спины сестры Цецилии выскользнули и выступили еще две тени. Кэлен поняла, что Эмми уже не ответит ни на какие вопросы.

Сестра Цецилия вступила в комнату и приблизилась к девочке, которую крепко держала в руках Кэлен.

– Все комнаты пусты. Почему в вашем трактире нет гостей?

– Никто не заходит, – сумела выдавить из себя девочка, вздрогнув при этом. – Людей отпугивают слухи о захватчиках из Древнего мира.

Кэлен знала, что это наверняка так. Покинув Народный Дворец Д’Хары и спешно направившись в маленькой лодке по реке к югу, проплывая большей частью по глухой местности, они все же не раз наталкивались на отдельные отряды войск императора Джеганя или миновали прибрежные поселки, где эти скоты уже побывали. Слухи об их зверствах разносились подобно зловонию.

– Где Тови? – спросила сестра Цецилия.

Держа девочку так, чтобы сестры не могли достать ее, Кэлен пристально и вызывающе взглянула на них.

– Это всего лишь ребенок! Оставьте ее!

Приступ боли резко обрушился на нее. Кэлен показалось, что каждую ниточку ее организма, каждый мускул с ожесточением рвет на части. Какое-то мгновение она не могла понять, где находится и что происходит с ней. Комната закружилась. Кэлен спиной сильно ударилась о буфет. Дверцы его распахнулись, и котелки, сковороды и прочая утварь низверглись вниз, подпрыгивая и громыхая по деревянному полу. Тарелки и стаканы разлетались вдребезги.

Кэлен со стуком хлопнулась об пол, лицом вниз. Острые осколки глубоко врезались ей в ладони, когда она тщетно пыталась смягчить падение. Почувствовав, как внутри рта что-то острое коснулось ее языка, она осознала, что это тонкий, похожий на лучину, осколок стекла, проткнувший щеку. Она сжала челюсти и переломила стекло зубами, чтобы оно не располосовало ей язык. С большим трудом ей удалось выплюнуть окровавленный осколок.