Барб Хенди - Предатель крови

Винн бегом спустилась к воде.

Одновременно с одним из стравинских копейщиков она прыгнула в ледяной поток. Обжигающий холод тотчас пронзил ее до костей, ноги до лодыжек онемели и мучительно заныли. Копейщик двинулся вслед за своим капитаном, а Винн схватила мальчика, который все еще цеплялся за юбку мертвой матери.

— Индурареа Юлиан! — прорычала вдруг жрица и принялась лихорадочно озираться, всматриваясь в воду так, словно что-то потеряла в реке.

Этот язык был Винн совершенно не знаком, но стоило ей оглянуться на труп несчастной женщины, лицом вверх колыхавшийся на волнах, — и она сразу поняла, что случилось. Широко раскрытые глаза покойницы неподвижно уставились в пасмурное небо, руки, вытянутые вдоль тела, безвольно покачивались вместе с ним — а совсем рядом распласталось в воде развернутое шерстяное одеяло. Младенца в нем не было.

Подхватив мальчика, Винн вместе с ним не без труда сделала два неловких шага на Стравинскую половину реки, а затем подтолкнула мальчика к берегу. Тут за ее спиной испуганно заржал конь, и она торопливо обернулась. Краем глаза она заметила жрицу, которая тяжело карабкалась на берег, прижимая обеими руками к груди какой-то сверток. Винн надеялась всей душой, что это был тот самый младенец.

Оказалось, что конь ржал от боли — копейщик, пытаясь ударить всадника, задел шею животного. Всадник отбил щитом наконечник копья и ударил сверху вниз палицей. Древко копья с громким треском переломилось, и конь прянул вперед. На пути у него оказался капитан Стасиу, за спиной у которого все так же замер на берегу младший мальчик, глядя широко раскрытыми глазами, как течение реки уносит труп его матери.

Капитан взмахнул щитом и краем его ударил по морде коня. Животное метнулось вбок, оступилось на крутом склоне, скользком от подтаявшего снега. Коня занесло, он толкнул задом копейщика, сбил его с ног и упал сверху. Всадник, вылетев из седла, свалился прямо на капитана. Оба, потеряв равновесие, рухнули в воду, и Винн потеряла их из виду — слышен был только громкий плеск от барахтающихся на мелководье тел. И только мальчик все так же неподвижно стоял на берегу.

Винн бросилась к нему. Уже на середине реки до слуха ее донесся стук копыт, и она на миг подняла голову. На гребне берега появился еще один всадник. Из плеча у него торчало древко стрелы, но тем не менее он решительно направил коня вниз по склону. Винн опять сосредоточила все внимание на мальчике.

Брести в воде получалось невыносимо медленно, как ни напрягала она свои онемевшие от холода ноги. Когда Винн наконец добралась до мальчика, тот даже не глянул в ее сторону — взгляд его широко раскрытых глаз был так же пуст и безжизнен, как у его мертвой матери. Винн схватила его одной рукой — и тут над ней раздалось громкое фырканье. Она вскинула голову.

Прямо на нее сверху опускалась палица, и время замерло, пока в оглушительной тишине она чертила свою убийственную дугу. Затем мир опять пришел в движение, и что-то тяжелое со всей силы ударило Винн в живот.

От удара у нее захватило дух, в глазах помутилось, и неведомая сила швырнула ее навзничь. Винн упала, с шумом расплескав прибрежную воду, головой и плечами ударившись о сырую землю.

И когда в глазах прояснилось, она увидала над собой серое, равнодушное небо. Винн лежала на стравинском берегу, по пояс в холодной воде. Хватая воздух ртом, она ощупала лицо и голову, но не обнаружила никаких признаков раны — лишь в затылке поселилась тупая боль. Палица ее не задела.

Рядом с ней лежал мальчик и глядел на реку. Вдруг глаза его округлились от ужаса. Завизжав, он начал отползать прочь, словно то, что он разглядел в воде, оказалось куда страшнее, чем гибель его матери.

Винн перекатилась на бок — и увидела, как то, что до смерти испугало мальчика, выбирается из воды на берег, и прозрачные глаза его горят бешеным огнем.

Малец встряхнулся — и на Винн обрушился водопад брызг. Так вот кто сбил ее с ног и спас от удара палицы! Пес проворно подбежал к девушке и внимательно оглядел ее, мотая головой. Всклокоченная шерсть его промокла насквозь, морда была вся в крови. Малец тщательно обнюхал Винн, сморщив верхнюю губу и при этом обнажив могучие белые клыки.

Винн оцепенела, замерла, не смея шелохнуться.

Малец был похож сейчас на волка, только что задравшего добычу. Он развернулся и с плеском побежал назад через реку — туда, где звенела сталь и с отчаянными криками сшибались кони и люди.