Елена Умнова: Арийка

— Не знаю, наверное, у всех, у кого есть боевая практика. Больше преподов пока нет. А что?

— Так там же Лехо учится! На боевом отделении, только не как ты, он на простом оружии.

— Поступил туда все-таки! Молодец! — порадовалась я. — Это самое то для него! И как его только Танра отпустила?

— А она и не отпустила бы, только он уперся и сказал, что или туда, или никуда. А еще он на тебя сослался.

— Ой, это у вас семейная болезнь, — усмехнулась я. — Чуть что, сразу Шелгэ!

Ива молчал, только зачем-то снял с волос ленту.

— Какие у тебя теперь волосы, — восхитился Ива.

— Какие, какие… Седые! — проворчала я.

— Да ты что! Красивые!

— Ну прям, лучше бы уж все поседели, чем так, с проплешинами!

— Ничего ты не понимаешь в волосах!

— Да куда уж мне, сирой и убогой! — покачала я головой.

— Ты красивая, а не сирая и убогая.

— Особенно вот с этим, — я провела пальцем по шраму.

— Да, особенно с этим, — кивнул Ива, целуя мне пальцы.

— У тебя температура! — я потрогала его лоб. И правда что ли, температура?

— Да, — с готовностью подтвердил аладар.

— Заметно. Может, тебе еще и белый хвост нравится? — я положила означенный себе на колени.

— Еще бы! Но ты целиком мне все-таки больше нравишься, чем твой хвост в отдельности.

— Так, пора делать ноги, — рассчитала я.

— Куда! Теперь все! Никаких «делать ноги»! Я тебя теперь не отпущу!

— Что, совсем? — ужаснулась я.

— Совсем! — подтвердил Ива. — Шелгэ, выходи за меня замуж. Я тебя, честное слово, больше не отпущу!

— Ой, сам не знаешь, о чем просишь, — рассмеялась я.

— Знаю и уверен. Шелгэ, выходи!

— Да, выйду, конечно. Ради тебя я и приехала сюда.

— Любимая моя…

— Итак, группа, сейчас я покажу вам пример того, что вы должны будете уметь по окончанию университета, а потом мы начнем с вами долгое обучение мастерству, — так я начала свой первый урок. А через две недели свадьба, а потом еще нужно будет думать и о семейной жизни, а еще я собиралась магии учиться. Как бы так исхитриться и все успеть? А то чувствую, что месяцев через пять мне будет мало до чего дело, а через девять и вовсе ни до чего, кроме любимого чада…