Екатерина Иванова - К тебе я руки протяну…

— Ральт, смирно! — Безотчетным движением убийца вытянул руки по швам. Учителя, видать, были хорошие. — Ты будешь сохранять эту позу, что бы ни случилось.

— Да, госпожа.

От непонимающего взгляда убийцы у меня заныла вся челюсть.

— А теперь, Хряп, избей его, без увечий, мне его еще продавать.

Глаза убийцы потускнели, он выпрямился и упрямо задрал подбородок.

Первый удар пришелся в живот. Убийца со стоном выдохнул, но не пошатнулся. Затем последовали удары в корпус. Убийца не уворачивался, молча снося боль. Хряп остановился и влепил ему пощечину:

— Сопляк!

Руки убийцы дернулись, но он усилием воли вернул их на место. На скулах заиграли желваки. Кулак Хряпа впечатался в подбородок убийцы, и он рухнул на землю.

Я не наслаждалась зрелищем, но смотрела и видела, как он и лежа пытается остаться стоящим по стойке смирно, выполняя мой приказ, под ударами Хряпа.

— Стоп, достаточно, Хряп. Вот оплата, до встречи.

Вор, не задумываясь, принял бельт и скрылся в подворотне.

Ральт продолжал лежать, пытаясь распрямить ноги, инстинктивно прижавшиеся к животу.

— Вольно, Ральт!

Он всхлипнул и свернулся в комочек, обняв себя руками. Я села рядом с ним на брусчатку, подсунув колено под его голову.

— Ну все, Ральт, все… все кончилось.

— За что? — Он неловко двинул головой, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Недоумение, вопрос и, наконец, понимание промелькнули в его взгляде. А потом остался только страх.

— Я ведь ваш, госпожа. Там на поляне… Вы перекинули паутинку на себя, оставив меня в живых. Я… — Он заторопился, подбирая слова. — Госпожа, только не продавайте меня. Я сильный, я умею убивать и знаю грамоту, и играю на свирели, умею делать оружие и готовить, я умею доставлять удовольствие. Я сделаю, все что захотите, госпожа, не надо, умоляю вас…

— Все, Ральт, все. Я не сделаю ничего подобного, обещаю. Ты уже доказал мне все, что мог.

Усмирив и тело, и дух в угоду моей прихоти.

Я вытащила из поясного кошеля металлический флакончик с исанной. Дорого, конечно, но очень действенно.

— Один глоток. Это лекарство.

Он судорожно выдохнул и прильнул губами к горлышку.

Через несколько минут его щеки порозовели, кровоподтеки исчезли. Ральт, удивляясь, расправил плечи.

— Не больно, госпожа.

— Ну, вот и ладушки, вставай, Ральт. Нам еще надо к оружейнику. Собери, что уронил.

— Да, госпожа. — Он подскочил и бросился подбирать доспехи.

— И еще…

— Да, госпожа?

— Прости меня.

Он остановился в недоумении, осторожно положил то, что успел собрать, на мостовую, подошел ко мне и, опустившись на колени, поцеловал мою ладонь.

— Можете выпороть меня, госпожа. — Улыбаясь, он, как ни странно, казался старше. — Еще никто, — он в смятении закусил губу, — не просил у меня прощения, госпожа.

И я сделала первый шаг:

— Зови меня Вен, Ральт, зови меня Вен.

Я очнулся и в то же мгновение осознал, что меня затягивает в бурю. Первыми исчезли звуки, потом ощущение дороги под ногами, боли в истертых запястьях. Лес слился в одно бесцветное пятно. Не знаю, как я мог идти, но иногда тело умнее разума. Я потерялся в нигде, перестав осознавать свою целостность. Осталось лишь отчаяние от понимания того, что происходит. Единственное, что выделялось из ничто вокруг меня, — желтое расплывчатое облачко. Я не видел его, не ощущал, но каким-то непостижимым образом знал, что оно желтое. Именно оно держало меня на тонкой грани восприятия. Кусочки мозаики моей памяти выскальзывали из рук, и только желтое тепло заставляло их повременить с исчезновением. Солнышко… Сверкнуло слово из-за края, и я выпал в око бури Эйхри. Солнышко. Что-то угрожало ему. Серые с проблесками красного клочья тумана двигались к моему шансу на спасение. Око вернуло мне ясность мысли, и я внезапно понял, что лучница, прижавшаяся к дереву, и есть то, что еще удерживает меня от исчезновения. Тело вновь не подвело. Ближайший меч легко разрезал веревку и лег в ладони. Время уходило с каждым ударом сердца, но я успел, успел!

Она приняла меня, и ушла в темноту.

Я с трудом заставил себя отойти от нее. Еще несколько секунд, и я бы снова упал в бурю — навсегда. Мне нужно время, мне нужно ее касание.

Я держал ее ладонь и трясся от страха, что вот сейчас она отнимет ее у меня и мне не хватит какого-то мига, чтобы закопать якорь как можно глубже, и еще глубже. Так чтобы больше никогда, никогда… Буря отступила, и я уснул вслед за своей новой хозяйкой.