Михаил Садов - Аватар - Другая сторона правды

— Ну что ж, тогда тебе флаг в руки и с песней на эшафот. А я собираюсь ещё немного пожить, — сказал я, не дождавшись ответа. — Хотя жаль, что ты струсил.

— Что?

— Да-да. Не ожидал я от тебя таких паникерских поступков. Ты даже не побоялся лезть за мной в Пограничье, а тут… эх. Тебе-то самому не стыдно?

— Да ты…

— Что я?! — перебил я его. — Придурок, бесчувственный чурбан?! Думаешь, я не понимаю, что творится?! Думаешь, мне всё равно, что мой единственный друг в этом мире решил покончить собой под топором палача?!

— Я…

— Да уж молчал бы. Если, и правда, намерен сейчас сдаться, то я окончательно уверую, что Светлые Боги оставили эту страну и людей в ней.

— Что?

— А то! Ты разве не видишь, что это и есть самое страшное оружие, которым тьма окутала этот долбаный Союз?!

— Какое оружие?

— Отсутствие желания бороться. Вы ослепли не потому, что какие-то там магистры вместе с Орденом помогли вам в этом, а потому что сами пожелали этого. Люди в этой стране настолько погрязли в благополучии, что не хотят вылезать из своего удобного убежища и сделать хоть что-то правильное. Каждый из вас больше всего обеспокоен собой, а не окружающими.

— Но что делать? Что я могу сделать? Это же магистры и Орден. Им невозможно противостоять!

— Ты так думаешь? — я улыбнулся. — А вот это мы ещё посмотрим. Тем более ты не один — я буду с тобой. И даже мы вдвоём не одни. Если уж на востоке сохранились хоть какие-то ценности той, старой Империи, то значит, есть и другие, кто думает так же, как мы. Так что ты решил, Форест? Ты со мной или же без меня?

— С тобой.

— Вот и молодец, — я сжал ему руку и посмотрел в глаза. Теперь в них была решительность. — Но не будем действовать на горячую голову. Сейчас нам надо как следует отдохнуть. Так что завтра всё и решим. Думаю, у нас есть ещё какое-то время. А пока спать.

Везде туман. Он струится вдоль моего тела, приятно холодя кожу. Я стою совершенно голый, окружённый им. Такое ощущение, что это всё уже было со мной и не раз. Неожиданно подул сильный ветер, и туман стал рассеиваться. Когда это прекратилось, оказалось, что я стою посередине какого-то огромного зала. Здесь было очень темно. Единственное освещённое место, это рядом со мной. Буквально в паре метров передо мной стоял сверкающий трон. От него и исходил этот свет. Ослепительно белый он завораживал и притягивал меня к себе. Но стоило мне только протянуть к нему руку и дотронуться, как мир взорвался ослепительно-белой вспышкой и я проснулся.

Я лежал у себя в постели и впервые за долгое время помнил, что мне снилось. Во сне этот трон настолько выглядел реальным, что я сразу же вспомнил то, что видел в окне Цитадели. Безусловно, это был именно он. Более того, ставшая уже привычной головная боль по утрам куда-то пропала. А ещё осталось непреодолимое чувство, что мне необходимо побывать там.

Во что бы то ни стало!

Через час мы сидели с Форестом в кабинете магистра и распивали бутылку, найденную в шкафчике стола.

— Есть идеи, что теперь делать? — спросил он.

— Есть одна мысль. Вот скажи мне. Ты вроде как говорил, что маги жизни могут менять существ. А ты мог бы поменять свою внешность?

— Ну-у, у меня, конечно, после инициации прибавилось сил, но это будет непросто, а зачем?

— Я тут подумал, а почему бы тебе не занять место магистра?

— Что? Ты хочешь, чтобы я сменил свой облик на облик магистра?

— Угу. А что, неплохая, по-моему, мысль. Смотри, ты становишься Кондобаром, а я спокойно поступаю в эту магическую школу. И никто даже не узнает, что он мёртв.

— Ничего не выйдет. Нас разоблачат.

— Почему?

— Это произойдет на первом же собрание Высшего Совета. Каждый магистр подвергается проверке на подлинность.

— Чёрт, а ведь план-то хороший был. А никак нельзя обмануть тех, кто проверяет?

— Увы.

— Эх, паршиво.

Мы замолчали, выискивая выход из сложившейся ситуации. Как только станет ясно, что Кондобар мёртв, то за его место сразу же начнётся драка между другими магистрами — каждый будет пытаться поставить на этот пост своего человека. Но и это ещё не всё. Наконец-то руки у Ордена окажутся развязанными и нас с Форестом арестуют. Конечно, если мы не сбежим, но мне совсем не хотелось делать это. Я уже привык к хорошей жизни.

— А когда ближайшее заседание Совета? — наконец-то спросил я.

— Перед учебным годом в Академии.

— То есть, почти через два месяца?

— Да. Ты что-то придумал?