Дмитрий Казаков - Игра титанов

– Ха, слушай, – сказал Юрьян, когда роща с источником пропала из виду, – а что такого необычного в твоем мече и кольце?

Пришлось рассказывать, упуская ненужные подробности, местами откровенно умалчивая. Слушал скальд с открытым ртом, время от времени оторопело моргая. Про йотунов он не знал ничего. Если такой народ и обитал в Вейхорне, то только до Падения Небес.

При упоминании Верхней Стороны оживился, вспомнил, что слышал о ней из какого-то древнего сказания. А узнав о том, что перстень и клинок притягивают к себе опасность, загрустил.

– Ладно, – сказал он после недолгого молчания. – Если уж я начал тебе помогать, то и теперь не брошу, клянусь милостью Сковывателя… тьфу его! И что ты сам намерен делать, куда отправиться?

– Должны же быть в вашем мире могучие маги, что умеют ходить между мирами? Те же уттарны, хотя к ним за помощью я пойду в последнюю очередь. Я постараюсь сделать все, чтобы вернуться домой. У меня там… – Вспомнилась Саттия, пепелище на месте родного дома, лицо Харугота с темным огнем в глазах. – Дела.

– Маги? Ну, доберемся до Руани, там вроде есть какой-то колдун, расспросим его. А потом решим, что да как.

– Расскажи мне о вашем мире, – попросил Олен. – Я слишком мало о нем знаю…

Долго упрашивать Юрьяна не пришлось.

Они отмеряли милю за милей, солнце поднималось, потихоньку нагревало воздух. Шустрый говорил, не переставая, и Олен узнавал про Тысячу островов, что раскинулись в южных морях; про Трехпалый континент, почти весь покрытый горами; про царственный Цантир, первый город, возведенный на просторах Вейхорна после Падения Небес.

Материки, больше напоминающие огромные острова, отделялись друг от друга полосами узких морей. Этим земля под белым солнцем отличалась от Алиона, где был единый массив суши.

Холодный материк являлся самой настоящей окраиной, на север и запад от него простиралось только холодное, негостеприимное море.

Народы этого мира, по словам скальда, мало отличались друг от друга и большей частью походили на людей. Зато боги вели между собой жестокие войны, то затихавшие, то разгоравшиеся с новой силой.

– Чего-то вот последние лет сто все довольно тихо, – сказал напоследок Шустрый. – Наши, конечно, в набеги ходят, но это так, ерунда… Правители между собой враждуют, в тех же южных княжествах, но это мелочовка…

И тут Олен подумал, что именно он, а точнее – ледяной клинок и Сердце Пламени могут стать причиной новой войны.

– Но о последней большой сваре сохранилась отличная сага, – в голосе Юрьяна возникло нездоровое воодушевление. – Сложена она, правда, форнюрдислагом, а сейчас размер этот никто не использует. Ну, слушай: «Вскипели отважных стенаний валы, и боги склонились к мольбам…»

Сага «О Трех Алых Скалах» оказалась чрезвычайно длинной, занудной и запутанной. Рендалл, как ни старался, не смог сообразить, кто с кем и для чего воевал. Понял только, что все умерли.

– Вот так, – сказал довольный собой Шустрый, завершив бессвязный, но очень красочный рассказ. – Помню, за ее исполнение на хуторе Запруда мне подарили золотое запястье… Эх, где оно? А сейчас послушай пару моих вис.

Олен так и не смог уловить красоты в причудливом сочетании понятных вроде бы слов.

А потом в спину потянуло ледяным ветром, и ему стало не до стихов. Ощутил, что на горизонте словно появилась черная туча и неторопливо, но уверенно двинулась вслед путникам.

Меч и перстень все же привлекли к ним какие-то неприятности.

Рендалл оглянулся, но не заметил ничего – небо было чистым, толстые облака цвета сливок висели над горизонтом.

– Эй, ты чего отвлекаешься? – обиделся Юрьян. – Я только собрался произнести драпу, с которой почти выиграл состязание скальдов на прошлогоднем альтинге. Называется она Шерстяным Стихом…

– Не отвлекаюсь, – обреченно вздохнул Рендалл.

Но с этого момента напряжение не отпускало его, несмотря на беспрерывную болтовню спутника. Опасность приближалась с севера, медленно, но неотвратимо, и холодное дыхание ее ерошило волосы на затылке.

Солнце ползло по небу, свистел ветер, одна гряда поросших травой и кустарником холмов сменяла другую. Кувыркались в вышине, радуясь жизни, какие-то пташки, Рыжий заинтересованно оглядывался на каждый шорох. Уши оцилана шевелились, глаза пылали охотничьим азартом, но далеко он не отходил, давая понять, что тоже чувствует близкую угрозу.

Ближе к вечеру натянуло облаков, принялся накрапывать мелкий дождь.