Беркем Атоми: Чиста пацанская сказка - 3

— …и обязательно добьюсь прибавки. Может, уже к Шлемазленнице. А там и до младшего супервайзера год останется, много — два… Тем более, что Ценности Корпорации я выучил первым из потока, и на Корпоративном Пенетренинге достиг уже шести инчей, безо всякого вазелина. А остальные с нашего потока все еще топчутся на четырех с половиной! Лузеры!

— Ага, молодец… — рассеянно пробормотал Марат, все больше вертевший башкой и не больно-то вслушивавшийся в подробности корпоративной жизни менеджера гужевой логистики. — Да, здоровый у вас все-таки город… Слышь, а еще вон вдалеке тот город, за морем, он как… — и был крайне невежливо перебит эльфом, едва не подавившимся от смеха:

— Это не город, ты что, бадди! Это Хрюклин! Да-да, вот это, что ты только что обвел взглядом, это только Хрюклин! А «город за морем» — это Мохнаттен, а есть еще и Свинз, Хронкс, и Шмонайленд-Сити, и Скатын-Айленд, еще дофигищща всяких мест, которых ты не объедешь за весь будущий месяц, даже если начнешь неделю назад! И все это вместе — Большое Очко! — с горделивым, как и все не столь давно приобретенное, патриотизмом заключил миловидный возница, недавний житель пыльно-кукурузной Огропромы, чей стаж очкиста составил уже целых полгода. — И это тебе не море, а Восточная Речка, чтоб ты знал!

— Ох нифигассе… — честно признался Марат. — А деревенька-то да, внушает. Эт тебе не семь дворов, считая сральник…

Дав недавнему большеочкисту повод к свободному истечению совершенно законной прозелитской гордости, Марат избавил себя от нужды как-то поддерживать базар, и предался созерцанию проплывающих мимо окрестностей под рассказы о том, что в Большом Очке все самое большое — начиная с районов, и кончая перспективами, ожидающими «всякого, кто желает поднять жопу и чего-то добиться в жизни».

Тем временем пообочь великого товарного потока помаленьку стали появляться приметы урбанистической цивилизации: бесконечные заборы грузовых дворов и таможенных складов разбавились всяческими лавочками, пивнушками, жилыми домами; замелькал народ, в потоке стало меньше телег и больше отмороженных конок, едва передвигающихся под тяжестью гроздей экономящего бабло народа. Затем дорога поднялась на сваях аж вровень с третьими этажами, сами дома стали заметно побогаче, а впереди замаячил здоровенный мостяра, висящий совсем уже высоко, и начинающийся почему-то не у берега, а далеко на суше.

…По ходу, архитектор по щеглянке хаты выносил, а как в архитекторы выучили, не сдержался — сделал подгон будущим фортошникам… — ухмыльнулся Марат, заценив возможность слезть с моста на крыши неплохо защищенных домиков, выглядевших довольно соблазняющее даже для непрофильного специалиста.

У моста, где город уже полностью выглядел городом, а не оптовой базой, Марат стал повнимательней сечь по сторонам, пытаясь не пропустить нужную улицу, которую тупоголовые эльфы почему-то писали только на указателях у каждого перекрестка, а не под номером на каждом доме, как это делается во всех нормальных странах.

— Слышь, смазливый. — окликнул Марат эльфика, продолжающего что-то втирать за свои будущие успехи. — Ты обожди с достиженьями. Дай-ка набивочку — тут поблизости, говорят, кабачок есть, «Хата смотрящего Тома». Там еще вроде как местное хулиганье кучкуется.

— Я эта… — эльфик боязливо втянул голову в плечи, даже не обратив внимание на «смазливого». — Я откуда, я только так, слышал краем уха… Не-е-е-е… Там, говорят, одни темные, тут весь район… А мистер старший супервайзер нам специально объяснял, что здесь не только останавливаться, но даже сбавлять ход строго не рекомендуется…

— Ладно, ясно все. Ну тогда хоть за Фуцан-стрит цинкани.

— Дак мы по ней и едем! Скоро уже левый поворот на мост, у Гадман-плазы.

— Ну тады успехов тебе, с достиженьями. — улыбнулся Марат, спрыгивая на мостовую.

Не успев укрепиться на тверди, Марат тотчас же был принужден к резкому маневру, дабы избежать преждевременной кончины под ногами чего-то огромного, пестрого и живого, при взгляде краем глаза чем-то неуловимо напоминавшего начищенного гуталином слона, хорошо питавшегося последние года два-три.

Приглядевшись из безопасного отдаления, Марат понял, что теперь он знаком и с прекрасной половиной рода Темных Эльфов, а два следующих квартала одарили его и пониманием классификации этих поистине загадочных существ. Они состояли ровно из двух разновидностей — или это было нечто весьма фигуристое, но склонное к ожирению и разряженное как петух под Восьмое Марта, или уменьшенная копия кормы эскадренного броненосца, с полной торбой хавчика на сгибе локтя и здоровенным бутером вместо микрофона. И не всегда слово «уменьшенная» тут подходило; лавируя в потоке, иной раз Марат призадумывался — а так ли хорошо в его памяти сохранились пропорции океанских судов. Промежуточных стадий почему-то не было вовсе, или жопасто-сисястое ничевосебе, или гигантская реклама мишлена в младенческих перетяжках.