Пирс Энтони - И навсегда

Гея открыла дверь.

— Тебе сопутствовал успех?

— Да. И сейчас мне необходимо отправиться в Рай, но я не могу справиться одна, поскольку моя душа должна вернуться обратно. К тому же я не знаю, как туда попасть.

— Я считаю, что Наташа должен снова тебя проводить, — ответила Гея, и на лице у нее появилась улыбка, похожая на улыбку Орлин.

— Буду рад, — заявил Наташа, выходя из соседней комнаты. — Так уж получилось, что я знаю кое-кого, кому известна дорога через хаос.

— Точно, эта дрянь, Нокс! — подумала Вита.

— Да? Может быть, мне следует отправиться с вами? — предложила Гея.

— Я все время забываю, что они нас слышат! — раздосадованно подумала Вита.

— Конечно, пойдем с нами! — заявил Наташа, предлагая одну руку Орлин, а другую — Гее.

Они взяли его под руки. Воздух вокруг потемнел, а потом стал серым. Они оказались в Пустоте.

Наташа оглянулся и позвал кого-то. Его голос заставил эфир колебаться: пространство свивалось в огромные спирали, которые уносились куда-то в бесконечность. Эффект получился жутким, гипнотическим и удивительно красивым.

— Это аспект Ллано, — пояснила Джоли. — Ллано — одна из немногих вещей, которая способна проникать сквозь Пустоту. Гея использует Ллано, чтобы контролировать силы природы, но с хаосом она обращаться не умеет.

Донесся ответный зов. Волны и спирали изменились, образуя новые чудесные фигуры. Беспокойное, колеблющееся пространство замерло, и путешественники оказались в аскетичной комнате, где увидели бородатого человека с добрым лицом.

— Благодарю тебя за то, что ответил на мой призыв, Яхве, — сказал Наташа. — Это Гея, воплощение Природы.

— Я не раз восхищался вашей работой, — вежливо сказал Яхве.

— А это Орлин, дочь Геи и моя приемная дочь. Сейчас она находится в теле смертной.

— С ними Джоли, — заметил Яхве.

— Джоли тоже, — кивнул Наташа. — Я просил Джоли присмотреть за Орлин при жизни, а когда Орлин умерла, Джоли почувствовала себя виноватой и теперь помогает ей с заданием воплощения Ночи.

— О, я знаком со старой Нокс.

«Кажется, кто-то упомянул мое имя?»

Возникла Нокс. Ее очертания постепенно застыли, и она предстала перед ними в виде ослепительно красивой женщины. Однако она оставалась черно-белой, тогда как все вокруг сохранило естественный цвет.

— Как странно! — вскричала Вита.

— У Нокс мой ребенок, — сказала Орлин. — Он страдает недугом души, исцелить который можно только с помощью главных инкарнаций. Я заручилась согласием шести, теперь мне осталось встретиться с Богом.

— Буду счастлив проводить вас до Рая, — сказал Яхве. — Мне интересно, почему воплощение Ночи принимает такое активное участие в вашем деле — ведь она, как и я, не из вашего пантеона. Я не знаком с правилами вмешательств такого рода, но подозреваю, что подобные вещи происходят крайне редко.

«В текущем тысячелетии я впервые вмешиваюсь в дела главных инкарнаций»,

— ответила Нокс.

— Наверняка вас волнует нечто большее, чем благополучие одного ребенка,

— заметил Яхве. — Например, приближающееся уничтожение всего живого.

«У меня нет власти предотвратить катастрофу. Однако я располагаю властью над ребенком». — В тот же миг у нее на руках появился ребенок.

Нокс распахнула свое одеяние и, обнажив грудь, начала кормить малыша.

Женщины, обитавшие в теле Виты, отреагировали по-разному. Орлин почувствовала острую боль, увидев, как другая ухаживает за ее ребенком, хотя обратила внимание, что мальчик хорошо выглядит. Нокс прижимала его к груди заботливо и даже с любовью, а Гэв Второй прекрасно чувствовал себя у нее на руках. Орлин вспомнила, как ее мать, которая сейчас находилась рядом с ней, отдавала ее; наверное, она испытывала похожие чувства. Орлин так хотелось подойти к Нокс и забрать ребенка обратно!.. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться. Она отвлеклась, и ее мысли сумела прочитать Джоли.

— Как она может кормить его, если у нее самой нет ребенка? — удивленно подумала Вита.

Она не испытывала боли, в отличие от Орлин, и могла подмечать необычные детали.

— Она не человек, — ответила Джоли. — Нокс может принять любое обличье и адаптировать тело по своему усмотрению.

Однако Джоли поразило, что Нокс, самая холодная из всех инкарнаций, не стала скрывать того, что решила сама кормить ребенка. В Загробной жизни в этом нет никакой необходимости; она просто хотела доставить удовольствие малышу. Почему Нокс заботят такие необычные вещи? Или она вполне сознательно мучает Орлин? Пытается заставить ее совершить какую-нибудь глупость и лишиться шансов вернуть сына, ради которого ей пришлось столько перенести?