Ольга Погодина - Князь Лавин

– Что происходит, Дордже?

Лицо Ицхаль было абсолютно непроницаемо. Она стояла рядом с Элирой и выглядела…подавленной. Она даже не успела толком повидаться со своим сыном, как он снова уехал. Но то, что ей рассказала Элира, заставляло кровь стынуть в жилах. Ицхаль с трудом заставляла себя контролировать свои мечущиеся, как птицы, мысли:

Великий Падме! Гули на равнинах Гхор! Гуль-цлэ напал на моего мальчика! Гуль чуть не убил моего сына! И я даже ничего не ощутила!

– Боюсь, что худшее, – мрачно сказал жрец, сосредоточенно переплетая пальцы, – Но ты и сама поняла это, княжна.

– Дордже, их нужно немедленно остановить!

– Ты предлагаешь мне заняться этим в одиночку? – поднял бровь жрец.

– Ну тогда возвращайся, – в сердцах бросила Ицхаль, – Дорого каждое мгновение! Нужно немедленно оповестить все секты. Разыскать все защитные заклинания! Поставить заслоны на перевалах! Не мне говорить тебе, что целью гулей является Ургах. О Падме, что будет, если они его захватят – ведь они подобрались уже так близко!

– Я слышу речь ургашской княжны, – тонко усмехнулся Дордже Ранг, и Ицхаль резко осеклась, поднеся руку ко рту и разглядывая ее словно бы с недоумением.

– Это неважно, – произнесла она еле слышно, поднимая глаза выше него, к окну, – туда, где сквозь шелковые драпировки садилось за горы оранжевое солнце.

– Им нужны в первую очередь камни, – раздумчиво произнес старик, – Огненные опалы лханнов. С их помощью они размножаются. Пока они собирают все, что могут, здесь. Пока их не наберется достаточно, в Ургах они не сунутся. Но когда закончится это " пока"…- добавил он многозначительно.

– А нельзя ли…попросту закрыть шахты? Вы ведь можете сделать это? Известить секту Бал-Лхамо, их Бдящих…- Элира задала вопрос несколько неуверенно.

– Гули увеличивают свою силу, либо размножаясь тем способом, о котором я сказал, – Дордже Ранг поджал губы, – Либо убивая. В отсутствие средств размножения они будут убивать. Сотнями. Тысячами. И мы не знаем, сколько их уже есть.

Ицхаль подумала о необъятной империи куаньлинов, о сотнях тысяч заселяющих ее людей. Этот источник поистине неиссякаем. Источник пищи для гулей. Ее передернуло.

– Мы все были слепы, занятые своими дрязгами, – неужели она слышит нотки вины в голосе жреца? – Последнее время Ригванапади вдвое увеличил добычу опалов, потому что куаньлины начали платить за эти камешки вчетверо против их прежней цены. Нам следовало догадаться…

– Он продает их куаньлинам? – ужаснулась Ицхаль, – Запрет на торговлю опалами действует уже пятьсот лет – со времени…со времени последнего пришествия гулей…

– Вот именно, – коротко бросил Дордже Ранг.

– Значит, убийство Ригванапади… настолько необходимо? – Ицхаль почти шептала.

– Суди сама, – пожал плечами жрец, – На самом деле то, что я узнал недавно, куда важнее всего этого.

– Что же? – прищурилась Ицхаль. Она машинально теребила кончик одной из длинных кос, спадавших с ее плеч к бедрам. С такой прической, в обычной степной кожаной безрукавке и узком халате, она казалась младше своих лет, совсем юной. Если не видеть глаз.

– Это ты.

– Я?!

– Ты. Ярлунга. Я не знаю точно… но приход Ярлунги как-то связан с гулями. По крайней мере, оба раза, когда они появлялись, появлялись и Ярлунги. Твои желания сбываются. Это то, что…может быть оружием.

– Предлагаешь мне принести себя в жертву, подобно гхи? – Ицхаль выпрямилась, ее голос стал ледяным.

– Предлагаю вернуться в Ургах и править… и направлять своего сына, – поспешно поправился Дордже Ранг.

– Я вижу, ты все уже спранировал, – ядовито процедила Ицхаль. Ее руки сжались в кулаки, – Одного ты все же не учел, Дордже. Мой сын. Я не желаю, чтобы он когда-либо стал твоей – или чьей-нибудь, – игрушкой.

Дордже Ранг отступил на шаг, поднимая руки в умиротворяющем жесте.

– Конечно, нет! Но разве тебе не хотелось бы вернуться домой?

Она быстро опустила глаза, прежде чем Дордже и Элира успели увидеть в них глубокую, тщательно скрытую тоску. Тоску по звукам гонгов, ежедневно встречающих закаты и рассветы, по снежным грифам, скользящим на белоснежных крыльях к своей жатве, по звуку ургашской речи, по запаху воска, пыли и старой кожи, – запаху манускриптов из ее личной библиотеки. По горящим золотом крышам княжеского дворца в Йоднопанасат. Тоску по ее родному миру, по всему, что ей дорого. Почему ей выпала невозможность совместить любовь к своей земле с любовью к лучшему из мужчин? И к своему сыну…