Пирс Энтони - На коне бледном

— Да? Надо же, какая новость, — сказал Зейн, поднимая плащ и вновь облачаясь.

— А нельзя ли спросить, — осведомился Сатана без малейшего сарказма, — как воплощению у воплощения — что именно подсказало тебе догадку?

— Пятый рисунок линий, — ответил Зейн.

— А, интуитивное мышление! — тут же сообразил Сатана. — Да, оно могло тебе помочь.

— Я осознал, что, если бы ты мог вмешаться в дела Смерти или помешать Смерти выполнять свои обязанности, ты давно бы это сделал. И никакой магический плащ не остановил бы тебя, воплощение Зла, олицетворение черной магии, чья колдовская сила превосходит силу всех прочих жителей Земли. Значит, это свойство самой моей должности, а не ее атрибутов. Смерть должна быть неуязвима, это же очевидно! Даже Бог, воплощение Добра, не мог ничего со мной поделать, когда я отказался выполнять свои обязанности. Делами Смерти правит лишь сама Смерть. А значит, ты не в силах справиться со мной. Я не могу обосновать это логически; я просто знаю, что это так. Я верю в свою должность.

Сатана кивнул:

— Это действительно так. И с этой верой ничего не мог поделать даже я. Но если бы ты избрал другой путь, ты оказался бы бессилен предо Мной. Твоя сила уступает моей, ибо зло переживает смерть.

— Признаю, — кивнул Зейн. — Однако мы сошлись на моей территории — я имею в виду не материальное месторасположение. Так что тебе меня больше не обмануть.

— Ты был человеком, выполняющим должность, — сказал Сатана. — Теперь же ты сам стал этой должностью.

— Да.

— А кто поведал тебе о различных способах мышления?

— Природа, — ответил Зейн, лишь теперь осознав всю глубину ее двусмысленных советов.

— Ох уж эта Зеленая Мать! — с отвращением проворчал Сатана. И испарился.

Зейн подошел к Луне.

— Убирайтесь, вы, ублюдки! — сказал он громилам. Те поспешно повиновались.

— Но как тебе это удалось? — спросила Луна, когда Зейн отвязал девушку и набросил ей на плечи свой плащ, чтобы скрыть ее наготу. — Ведь сильнее Сатаны нет никого, кроме разве что самого Бога.

Зейн понял, что Луна не уловила всех подробностей его спора с Князем Тьмы. Она все еще считала его, Зейна, обычным человеком… Да он и был человеком, любящим женщину.

— Быть сильным не значит быть всемогущим, — объяснил Зейн. — Воплощений семь, а не пять, если включить в их число Добро и Зло — Бога и Дьявола. И нельзя сказать наверняка, что одно воплощение превосходит другое в целом, зато каждое из воплощений превосходит все прочие в своей епархии. Смерть не в силах влиять на то, как Сатана правит Адом, сколь бы порочно ни было это правление, но и Сатана не может влиять на деятельность Смерти. И ни одно из воплощений не способно напрямую причинить вред другому воплощению, разве что то само предоставит ему такую возможность — преднамеренно, по невежеству либо по небрежности. Стоило мне это осознать, по-настоящему в это поверить и понять, что из этого следует, — и Сатана утратил власть надо мной.

Зейн улыбнулся:

— И над тобой тоже. Теперь мы отправимся в Чистилище: надо удостовериться, что Сатана больше на тебя не претендует. А потом я снова возьмусь за работу.

— Ты гений, Зейн! — воскликнула Луна. — Стоило тебе уяснить ситуацию — и даже сам Сатана не смог противостоять тебе! Теперь я вижу, как мудро поступил мой отец, поручив меня тебе. Прости, что не верила в тебя так, как ты верил в меня!

Она и не знала, как слаба была его вера до того, как на него снизошло озарение!

— Да, я надеялся, что Сатана не сможет противостоять мне, — признался Зейн.

Луна уставилась на него:

— Надеялся? Ты хочешь сказать, что ты не был уверен?

— Разве можно быть уверенным в наитии? Ведь здесь нет прямой связи между вопросом и ответом. Удостовериться в верности ответа нельзя, не проверив его.

— Значит, ты добровольно отказался от всей своей магии и бросил вызов Сатане, не будучи уверен в победе?

— Да, так, — смущенно признался Зейн.

— Зейн! Но ведь это самый отважный поступок, о каком мне доводилось слышать!

— Я решился на это в отчаянии, когда понял, что в игру вступил Сатана собственной персоной. Если бы был другой выход…

— Я и раньше думала, что могу влюбиться в тебя, — промолвила Луна. — Теперь я ни капли не сомневаюсь.

— На самом деле в конечном счете я это сделал не из любви, — сказал Зейн. — Любовь советовала дать тебе умереть и отправиться на Небеса, чтобы ты больше не испытывала страданий. Но мне нужно было, чтобы ты осталась в живых — ради той роли, которую тебе суждено сыграть в спасении человечества от Сатаны двадцать лет спустя.