Пирс Энтони - С мечом кровавым

Старший брат действительно женился рано, но как жена, так и старшая наложница оказались бесплодными. Это стало еще одним затруднением. Предпринимались разнообразные попытки раздобыть плодовитую жену, однако подобные дела решались с трудом. А тем временем Миме — и княжеству — грозила опасность.

В конце концов Миме все это надоело. Ему хотелось видеть себя на троне не больше, чем его отцу. Он желал лишь одного: нормально говорить. Но ни магия, ни наука не могли ему помочь: природа заикания была непонятна. Поэтому Мима бежал.

Вероятно, легкость, с какой удался его побег, пропел Мима с кривой усмешкой, отражала степень заинтересованности в нем со стороны семьи. Правда, он был тренированным лазутчиком, способным прокрасться мимо стражи почти как невидимка — талант, весьма полезный для раджей, когда грозит бунт, — однако Мима знал, что после его исчезновения были предприняты лишь самые поверхностные поиски. Истина заключалась в том, что семья почитала за благо от него отделаться. При удачном стечении обстоятельств старший брат унаследует престол и о заике можно будет забыть.

Итак, Мима ускользнул из дворца, осмотрительно тратя деньги, привыкая общаться с народом и жить не разговаривая. На какое-то время он был полностью поглощен проблемой выживания, однако мало-помалу это становилось скучным. Прятаться и красться по улицам Ахмадабада было не намного интереснее, чем принимать почести в качестве принца. Он не решался показывать свои княжеские умения из боязни быть узнанным, а ничего простонародного делать не умел. Мима слонялся по городу в поисках неизвестно чего. Волшебный талисман помогал ему избегать серьезных оплошностей.

Наконец он увидел Орб и услышал, как она играет и поет. Тогда все остальное отступило на задний план, став несущественным, а Мима узрел во плоти свой идеал. Поэтому он подошел к ней, с самого начала открыв свой недостаток, чтобы в дальнейшем она не обманывалась на его счет, и начал работать в труппе.

Орб, сначала пораженная, постепенно приходила в себя по мере того, как Мима рассказывал.

— Так ты действительно принц… — промолвила она.

— Не по собственной воле, — пропел Мима. — Я не желаю ничего, лишь бы оставаться здесь, с тобой.

— Но я не всегда буду в этой труппе, — возразила Орб. — Я присоединилась к ней в Калькутте и покину ее в Карачи, в Синде, а оттуда на корабле поплыву куда-нибудь еще. Я ведь ищу песню, «Ллано».

— Тогда я последую за тобой, чтобы быть твоим телохранителем.

Эти слова кое о чем напомнили Орб.

— Эти тхаги… Ты, принц, должен ненавидеть их.

— Они — проклятие нашего прекрасного княжества, — согласился Мима. — Это зараза, которую следует уничтожать повсеместно. И особенно когда они угрожают таким восхитительным женщинам, как ты.

— Ты… обучен обращению с оружием. Можешь жонглировать пятью кинжалами и не порезаться. Конечно же, ты мог тогда…

Это было еще одно, о чем он боялся сказать Орб.

— Мог убить их, — признал Мима. — Я так и сделал… И завязал тебе глаза, чтобы ты не увидела тел.

Лицо Орб застыло, и она отвернулась. Мима встал и вышел из фургона, понимая, что случилось то, чего он боялся. Орб очаровательная и невинная женщина; физическое насилие вызывало у нее отвращение. Пока она не готова понять, для чего и как принц овладел тайным искусством становиться берсеркером и в то же время владеть собой, убивать быстро, не впадая в безумие. Тем не менее хозяин был прав: ему следовало обо всем рассказать Орб, прежде чем она начнет разделять его чувство. Мима ни в коем случае не мог причинить ей вреда, и если интерес Орб к нему вредил ей, то следовало от всего отказаться.

Но через два дня Орб сама подошла к Миме.

— Прошу простить меня за мое поведение, — сказала она. — Я понимаю: если бы ты не сделал этого, тхаги убили бы тебя… и меня… а после продолжали бы делать то же с другими невинными людьми. Их необходимо было уничтожить. Просто мне… Мне трудно привыкнуть к… к таким вещам. Я знаю, Мима, что ты не жестокий человек. Я помню, как ты пытался увести меня от беды еще до того, как появились тхаги. А я все мешкала, хотела сделать лишнюю покупку. Так что здесь есть и моя вина. Ты извинишь меня?

— Разумеется, извиняю! — пропел он, чувствуя огромное облегчение.

Орб вплотную подошла к нему с явным намерением поцеловать. Но Мима уклонился, так как они стояли на виду у всех.

— Люди смотрят! — сказал он.

— Ну и пускай смотрят! — воскликнула Орб. Она обвила его руками и крепко поцеловала.