Виктор Кувшинов - Мир, которого нет

— Ты настоящий Леший, то есть, перворожденный маг?

— Ну-у, — протянул понуро мужик. Потом посмотрел как-то безнадежно на Женьку и признался. — Эх, да я уж третий Леший после настоящего-то!

— То-то и оно, я думаю! Больно уж не впечатляющий из тебя кудесник!

— Да уж, куда мне до настоящего Лешего! Так, знаю пяток «слов» — на том и живу.

Да хоть какой-то маломальский порядок в лесу содержу, как могу. Вот настоящий был, говорят, о-го-го! Он ведь всяких чудных обитателей лесу наколдовал. А сейчас — ищи их свищи, все куда-то то ли поразбежались, то ли повымерли. Жалко.

— А! Встречал я тут семейку пауков — забавные такие! — вспомнил Женька.

— Это они к кому как! К плохому человеку — хорошо, если не заметят, а то замотают в паутину и оставят сохнуть навечно, — не спеша пояснял Леший номер три.

— Но в целом, эти чудные зверики незлобивые.

— Дак что же, тебе ничего толком и неизвестно про Лешего? — разочарованно спросил Женька.

— Как не известно?! Жил он тут бог знает сколько, поговаривают, что со времен сотворения мира, но как это на самом деле может быть, я не представляю. Но в лесах он был настоящим властелином. Ходят слухи, что он мог даже с животными и птицами общаться. Только никто не знает, что с ним случилось. Взял и исчез в один день! Потом один мужичок посмышленей смекнул, что свято место пусто не бывает — вот так и пошли новые Лешие.

— А как вы тут живете? Глухомань страшная! Неужто не тянет хоть немного к цивилизации?

— А это, кому что нравится! Рожденные — они же, где родились там и живут. Вот пришедшие, бывает, отсюда уходят, а другие наоборот, сюда идут. У нас хоть и бедно, но свободно!

— Понятно, анархия — мать порядка! — усмехнулся Женька. — А о других перворожденных ты что-нибудь знаешь?

— А это, кто это такие? — озадачился Леший.

— Мда-а! — совсем расстроился Женька. Одно его успокаивало. Хорошо, что он сделал один эту вылазку — теперь не надо тратить на транспортировку Саш целый день. Все-таки, чтобы очистить совесть, он спросил. — А что-нибудь о других магах или волшерах ты слышал?

— Ну, к востоку — Изанра. Мы с ней торгуем. А вокруг только леса. На север даже и не знаю, есть ли что. С юга море. А на восток полюднее будет. Там, говорят, центральный волшер, но я сам не бывал, — Леший задумался, шевеля густыми бровями, и Женька уже подумал вернуть его обратно — не тратить же на него попусту силы.

Как вдруг, Леший что-то вспомнил и буркнул. — Ну, вот еще одно такое, непонятное дело. Эта гора странная. Ладно бы, что на ней ничего не растет, можно понять, склоны крутые, один камень. Но поговаривают, что люди там пропадают. Вот пойдет человек и все — ни следа не остается! Так что и не ходит туда никто. А может и вранье все! Как проверишь? Пропадать-то никому не охота. Вот. Теперь все. Больше ничего эдакого особенного припомнить не могу.

— Хорошо, поехали обратно! Ты как, волосы уже отрастил? — Женька с удовлетворением отметил, что бородач постепенно принимал прежний вид.

— А что, отросла?! — мужик радостно схватился за бороду и недоверчиво усмехнулся.

— Надо ж и хмель почти весь из башки вылетел!

— Значит, пора возвращаться! А то еще размякнешь тут — что потом с тобой делать?

— Давай, давай! — испуганно засуетился вновь обволосевший Леший, и Женька выгрузил его прямо на прежнее место, правда, в почти пустую залу.

— Да, кажется, я немного подпортил тебе застолье! — смутился он, увидев двух стражников, все еще слегка брыкающихся на полу. — Ну ладно, я полечу, а ребята через часик — другой сами оклемаются!

— Конечно! Какие обиды? Даже интересно было. Для разнообразия нашей лесной жизни, так сказать, — и, не удержавшись, проявил-таки любопытство. — А не скажешь, кто же ты такой на самом деле?

— Вот, все спрашивают, а я и сам не знаю. Что-то вроде прохожего, но по пути пытаюсь выяснить, что тут происходит, а заодно и помочь, если получится, конечно.

— Ладно, лети уж. Нам вроде помощь и не требуется!

— Это, как сказать! Прощай, лесной царь! — крикнул на прощанье Женька, и вслед ему донеслось:

— Не царь я! У нас это, равноправие!

Но Женька уже рулил обратно, в задумчивости огибая гору. Солнце коснулось горизонта, и он спешил до наступления полной темноты найти место деревни, в которой остались Саши. Он пролетел над самой поверхностью горы. Камень, как камень. Конус горы был неестественно правильный, но чего на свете не бывает, тем более этом? Местами в скалистой поверхности проглядывали выбоины, образующие небольшие площадки, но ничего более примечательного. Где здесь пропадали люди, было совершенно непонятно.