Пирс Энтони - Заклинание для хамелеона

Сумерки сгущались. Мрачные тени вставали из леса, зависая в воздухе, словно ища добычу. Безглазые и бесформенные, они, тем не менее, вели себя с тревожной уверенностью, ориентируясь на Бинка – или, казалось, делая это. Больше магии оставалось необъясненной, чем квалифицированной, как безопасная. Взгляд Бинка попал на манящий огонек. Он стал было следовать за огоньком, но вовремя опомнился. Заманивание огоньком было чисто озорством. Он завел бы его в чащу и оставил там легкой добычей враждебной магии неизвестного. Один из друзей Бинка последовал за манящим огоньком и никогда не вернулся. Достаточное предупреждение!

Ночь преобразила Ксанф. Районы, подобные этому, что были безопасны днем, становились ужасом, когда скрывалось солнце. Появлялись призраки и тени, ища свое загробное удовольствие, а иногда зомби вылезал из могилы и неуклюже бродил кругами. Ни один разумный человек не спал иначе, как за закрытыми дверями, а каждый дом в деревне имел отпугивающее заклинание против сверхъестественного. Бинк не посмел использовать короткий путь к Дереву Джустина, ему пришлось идти длинной дорогой, следуя по запутанной, но магически защищенной тропинке. Это была не робость, а необходимость.

Он побежал – не из-за страха, так как ничто не угрожало ему на заколдованной дорожке, а он знал путь слишком хорошо, чтобы случайно сбиться с него, но для того, чтобы быстрее добраться к Джустину. Плоть Джустина была деревом, но она страдала точно так же, как нормальная плоть. Как мог человек настолько сойти с ума, чтобы ударить мечом Дерево Джустина?

Бинк миновал поле морского овса, слыша приятный шум и плеск его океанских приливов. После сбора урожая из него получалось превосходное пенистое пиво, только немного соленое. Чаши им можно было наполнять только наполовину, иначе непрекращающиеся морские волны в пиве выплескивались наружу.

Бинк вспомнил дикий овес, который посадил подростком. Морской овес был беспокойным, но его кузен – дикий овес – был сверхактивным. Его стебли яростно боролись с ним, хлеща по запястьям, когда он пытался сорвать созревший колосок. Он добыл его, но ценой царапин и ссадин, прежде чем выбрался из зарослей.

Бинк посадил эти несколько диких семян в секретном месте позади дома и поливал их каждый день естественным путем. Он охранял раздражительные ростки от любого вреда с растущим нетерпением. Что за приключение для подрастающего мужчины! Пока его мать, Бианка, не обнаружила растения. Увы, она узнала их вид.

Немедленно последовал семейный скандал.

– Как ты мог! – требовала она ответа с пылающим лицом. Но Роланд старался спрятать одобрительную улыбку.

– Посеять дикий овес, – бормотал он. – Парнишка взрослеет!

– Роланд, ты же знаешь, что...

– Дорогая, в этом нет какого-либо вреда.

– Нет вреда! – воскликнула она с негодованием.

– Совершенно естественная тяга молодого мужчины... – но яростное выражение ее лица остановило отца Бинка, который ничего не боялся в Ксанфе, но был обычно мирным человеком. Роланд вздохнул и повернулся к Бинку: – Я думаю, что ты знаешь, что ты делаешь, сын?

Бинк стал мучительно оправдываться:

– Ну да... Нимфа овса...

– Бинк! – предупреждающе воскликнула Бианка. Он никогда не видел ее такой сердитой.

Роланд поднял руки6 прося мира.

– Дорогая... почему бы не дать нам поговорить наедине, как мужчина с мужчиной! Мальчик имеет на это право.

И Роланд выдал таким образом свое отношение. Говоря о мужском разговоре, он назвал Бинка мальчиком.

Не сказав больше ни слова Бианка удалилась из дома.

Роланд повернулся к Бинку, покачивая головой в жесте, только номинально являющимся отрицательным. Роланд был сильным, красивым мужчиной и обращался по-своему с жестами.

– Подлинный дикий овес, сорванный с сопротивляющегося стебля, посеянный при полной луне, увлажненный собственной мочой, не так ли? – спросил он прямо, и Бинк кивнул с горящим лицом. – Чтобы, когда растение созреет и появится нимфа овса, она была бы подчинена тебе, оплодотворяющей фигуре?

Бинк снова угрюмо кивнул.

– Сынок, поверь мне, я понимаю соблазн. Я сам посеял дикий овес, когда был в твоем возрасте. И у меня появилась нимфа с развевающимися зелеными волосами и телом, манящим, как простор – но я забыл о специальном увлажнении и поэтому она убежала от меня. Я никогда не видел подобной прелести в жизни... за исключением твоей матери, конечно.

Роланд сеял дикий овес? Бинк никогда бы не вообразил такой вещи. Он молчал, боясь, что последует дальше.