Фред Саберхаген - Мир Арднеха [= Земля во власти волшебства]

Ноги несли старого колдуна очень медленно, но лучшего средства передвижения у него не было — скакуна вроде того, на котором он разъезжал раньше, взять сейчас было негде, а свои магические силы Вуд берег для более важных дел. Через час, однако, ковылять стало невыносимо трудно. Он подумал, отметил, что легкий ветерок дул ему в спину, и удовлетворенно кивнул сам себе. Несколько слов — и он принял обличье перекати-поля; превращение, которое требовало не слишком больших затрат энергии.

В этом обличье Вуд продвигался значительно быстрее, чем раньше, и к вечерним сумеркам ему стала видна цель его путешествия. Восстанавливая свой обычный облик, он сделал себя теперь полностью невидимым — состояние, в котором трудно было находиться долгое время. Таким образом, незамеченный, он миновал часовых и менее искусных колдунов и наконец оказался в шатре самого императора. Там он с удивлением — впрочем, умеренным — обнаружил, что перед Оминором стоит Чармиана. Теперь она была очень просто одета и, казалось, чего-то стеснялась, все время опуская глаза. Вокруг было еще несколько человек.

Диалог между императором и Чармианой был интересен Вуду, поскольку он частично касался его; но когда взгляд Джона Оминора скользнул по нему и, казалось, на мгновение задержался на Вуде, тот больше не мог себя убедить, что полностью невидим для взора императора. Страх, что он не сумел справиться со своей задачей, начал расти в Вуде, и с легким шорохом маг отступил, пройдя сквозь стены шатра, словно демон или туман; оказавшись снаружи, он сразу же подыскал подходящее место, где он мог бы снова сделаться видимым.

Обращаясь к Чармиане, Джон Оминор говорил своим обычным, почти рассерженным тоном:

— Ты, кажется, все еще удивляешься моему виду, девушка. На что, по-твоему, я должен быть похож?

— Вы должны производить впечатление представительного господина, повелитель. Как оно и есть на самом деле.

Император слабо улыбнулся и прежде, чем ответить Чармиане, еще некоторое время глядел на нее, забавляясь.

— Чего на самом деле нет, имеешь ты в виду? Я не отвратителен, не похож на демона. И даже не привлекателен — ничуть. — Хотя, как обычно, казалось, что императора снедает нетерпение, он все же не спешил закончить разговор. — Я слышал о тебе, самая запоминающаяся дама, — продолжил он. — Ты пыталась связать свою судьбу с Мертвым Сомом в Черных горах; да, и едва не пробудила его снова к жизни, не так ли? Охотно верю… хотя Сом всегда казался мне лишенным человеческих качеств. Между тем, я — обычный человек во всех отношениях, кроме власти. Силы, данные мне от рождения, и те, что я обрел с той поры, — значительно превосходят те, которыми обладал Сом. Или кто-либо еще. Чармиана, ты найдешь мои желания гораздо более обычными, чем желания многих мужчин, которым ты пыталась угодить; но это не значит, что меня легко удовлетворить.

— Мой император, я хочу только, чтобы однажды мне была дарована возможность попытаться угодить вам любым…

— Я привык брать все, что захочу. А также наказывать всех моих явных врагов и возбуждать страх во всех тех, кто слишком труслив, чтобы быть моими врагами, — что может быть более в духе Востока?

Чармиана молча отвесила глубокий поклон в сторону резного трона, на котором восседал император.

Оминор произнес:

— Прежде чем ты предпримешь более энергичную попытку устроить мое счастье, ответь мне на один-два вопроса; повтори, как ты оказалась с тем мужчиной там, где вас нашел мой патруль. Что случилось с Абнером и во что превратился мой главный колдун? — Где-то совсем рядом, возможно, в другом помещении роскошного шатра, послышался хриплый вскрик. — Мои люди продолжают задавать эти же вопросы мужчине, который был с тобой, но, похоже, он действительно безумец, каким кажется. Он только вопит. Возможно, ты — единственная свидетельница, поэтому постарайся вспомнить еще немного подробней. Скажи точно, где Вуд?

— Мой грозный повелитель, я постараюсь сделать все, что в моих силах. — Чармиана уже рассказывала о судьбе Абнера и Вуда, умолчав, естественно, о своем предательском нападении на констебля. Теперь она начала повторять свой рассказ, добавляя подробности, которые могла припомнить; и все же она не могла сказать точно, где это все произошло. Она в течение двух дней бродила с оглушенным Чапом, пока восточный патруль не нашел их. Она ничего больше не могла сообщить о Вуде императору, который внимательно слушал.

Время от времени доносились безумные крики Чапа. В миг, когда она смогла задуматься о своем, до Чармианы дошло, какое ей доставит удовольствие наблюдать за медленной смертью Чапа, но затем, в следующее мгновение, она поняла, что ей будет не хватать его, когда его не станет. Она припомнила ощущение некоторого удовлетворения, смешанного со страхом, испытанное ею, когда она узнала его в мужчине, ворвавшемся в ее комнаты в караван-сарае, и потом, в шатре констебля. Конечно, Чап мог убить ее в любой момент, если бы она встала у него на пути; но этот человек здесь, на чье расположение она рассчитывала, вполне мог убить ее однажды просто ради развлечения.