Любовь Пушкарева - Потерянное одиночество

Сила в нем бурлила, и он все больше наливался красной, не родной, плохо контролируемой.

– Ну что ты погасла… Розочка моя, я хочу слышать твой аромат, ну же, раскройся, – в упрашивании слышалось рычание, а ласки, пока еще нежные, грозили в любую секунду превратиться в боль.

Мне это совершенно точно не нравилось. Но, сделав надо собой усилие, я расслабилась и раскрылась, отдавая ему силу.

– Да, моя сладкая, да, моя летняя, моя пушистая…

Напряженность спала. Получив порцию светло-красного он ненадолго стал по-настоящему нежен. Но красной силы теперь в нем было слишком много, она требовала выхода или же конвертации. А конвертировал Седрик в черную, в данном случае – в агрессию. Этого допустить нельзя.

Мне этого очень не хотелось, но я в поцелуе отобрала большой глоток, уже успевшей стать багровой, силы, это было противно, как будто пьешь кровь. Седрик не ожидал такого, но обрадовался и влил больше, чем я хотела взять.

– О да! Возьми еще.

– Нет!

– Тогда отдай. Ты теперь пахнешь иначе, одного глотка хватило.

Я боролась с собой, чтобы не выплюнуть его силу, это было бы серьезным оскорблением, я старалась ее переработать, но получалось плохо. Седрик принялся по чуть-чуть вытягивать из меня в поцелуях, а вытягивание силы само по себе неприятно; я терпела, сколько могла.

– Хватит!

– Как скажешь, розочка, как скажешь, – но его покорность никого не обманывала.

– Седрик, мы заиграемся. Ты заиграешься. И нарушишь обещание.

– Я контролирую себя. А ты?

Вопрос был задан не просто так – его сила начала влиять на меня, и мне уже хотелось почувствовать силу рук, блуждавших по моему телу, хотелось… Чужая сила, чужие желания…

– Седрик, хватит, остановись.

– Кому ты не доверяешь, мне или себе?

– Твоей силе!

Он рассмеялся польщенным смехом победителя.

– Ты… если б ты знала, насколько желанна, когда в тебе моя сила, когда ты не приторно сладкая, а такая… самочка, молоденькая, перепуганная самочка, которая боится, что ей сделают больно, но все же хочет, очень хочет!

– Седрик, НЕТ! Я ничего не хочу. Я хочу, чтобы мы прекратили все это и разошлись. Ты полон, более чем полон. Я тебя покормила.

Его лицо исказила ярость, но он закрыл глаза, пытаясь управлять собой и сконцентрироваться, я тоже зажмурилась в страстном желании того, чтобы он взял себя в руки. Вдруг вес его тела пропал…

– Убирайся!

Я поняла только то, что меня отпустили и надо бежать. Схватила платье и выскочила из комнаты: закрывшись им, я прижалась к захлопнувшейся двери, не представляя, что делать дальше. В кабинет! Я заскочила к себе и чуть не поскользнулась на непривычно голом полу. Этот глупый пустяк меня доконал, и я, дойдя до кресла, разрыдалась.

Слезы, рыдания – это то, что забирает силу, выводит ее вместе с влагой и звуком, откровенным воем или заглушенными всхлипами. Я выплакивала черноту, которой нахлебалась от Седрика, которой позволила появиться от собственного страха и унижения, заставив себя делать то, что не хотела.

Наверно, я плакала бы еще долго, погрязнув в жалости к себе и самобичевании, но меня отрезвила одна мысль. «Лиан очень расстроится, увидев меня такой, и будет себя корить». Как ни странно, но слезы высохли сами собой, я осознала, что сижу в чулках и трусиках и плачу как последняя дура, позволяя уже своей собственной силе покидать меня. Я осмотрела надорванное и мокрое от слез платье, и все же надела его, долго возившись с двумя десятками гадостных пуговиц. На животе нескольких не хватало, ну, хвала Свету, что на животе, а не ниже – можно все же как-то пройти мимо охраны, прикрывшись. Я пошла в уборную, умылась, расплела остатки косы и причесалась, посидела в рабочем кресле, окончательно успокаиваясь и собираясь с мыслями. Прикрыла полупустые vis-центры и позвонила в охрану.

– Мой гость уже ушел?

– Да, мэм.

– Хорошо.

Путь свободен, я нашла какую-то папку, прижав ее к животу прошла мимо Алекса, старшего ночной смены, и оказалась в своем переулке. Привычный подъем по лестнице, и я дома.

Услышав, что я вернулась, вышел заспанный Лиан.

– Спать, живо! – я закрыла нашу связь наглухо. – Эту ночь с цветами. Восстанавливайся.

Я мимолетно поцеловала его, не боясь, что он что-то почует, силу я успела привести в порядок, и он, успокоенный, ушел в свою комнату.

А я пошла на кухню за чаем и медом, в надежде, что они помогут забыть гадкий вкус силы Седрика. После чаепития мне окончательно полегчало, и я, включив автоответчик, отправилась спать.