Владимир Чекмарев - Хроники Майора Сварога

Туша, целиком зажаренного, прямо в шкуре медведя, не произвела на молодого Герцога, никакого впечатления. Но очередная груда обугленных скелетов, валявшаяся поперек дороги, была той самой каплей, которая переборола в душе слуги Герцога страх перед господином.

— Ваша Милость, ну давайте вернемся, — заканючил он, — ведь Ваш батюшка голову с меня снимет, опять же скоро ночь, да и этот медведь жареный не к добру, видите, как дракон его поджарил и нас так же может, не дай Симаргл конечно.

Герцог Сезар младший, гордо вскинул голову и презрительно произнес:

— Мой Отец, еще будучи графом, помогал Странной Компании и официально является соратником Короля Королей Сварога, и герцога получил не за то что спал дома. И я не был бы его сыном, если не смогу убить последнего Дракона оставшегося на Харуме, а голову тебе, я оторву и зажарю Мирн, если ты не заткнешься.

Страшный свист прервал его слова, и прямо из склона заросшего кустарником, вылезла страшная голова с амбар величиной и засвистела таким ужасным свистом, что у герцога и слуги уши заложило. Путешественники очнулись только в лиге от страшного места.

— Ничего, — сказал молодой Герцог, вытирая пот со лба — Я сюда еще вернусь и дракону не поздоровится.

Из служебной инструкции, по эксплуатации Тяжелого Казематного Ограниченно Мобильного огнемета «Дракон»:

… в случае полного израсходования запасов огнесмеси из стационарных баков, модули полной автономии могут вырабатывать огнесмесь из окружающей флор-органики, но в этом случае из за увеличения времени и степени фильтрации предвспрыска, промежуток между выстрелами автоматической системы охраны, увеличивается до квадранса…

Свистающий Дракон — персонаж из страшных сказок Каталанского хребта.

Шарага Фогорошей Брыкса Смычка, ужинала в трактире «Красный кабан», название соответствовало содержанию, ибо такой Кабаньей крови, как здесь, не было во всем Лоране. Но Фогороши не пили, завтра с утра и до заката, выступать в замке у Маркиза Слика. Куш светит хороший, так что вино потерпит.

Ужин происходил в отдельной комнате. Народ у Смычка был денежный и мог такое себе позволить. Шарага славилась высоким уровнем исполнения и старинным набором струнных инструментов, были у них в команде и редкие у других фогорошей танцовщицы. Фогорошам Брыкса, приходилось хорошо владеть саблями, так как конкуренты, завидовали им страшно.

— Ну вот что братья, — сказал Брыкс. — Все помните про пророчество и осталась нам времени до окончания ближайших календ. Так что завтра даем последний концерт, прячем инструменты в Медвежьей пещере, и летим на Сильвану. Поработаем годик в Гиперборее, ну а потом вернемся.

В канун календ Северуса, Маркиз Слик праздновал день рождения сына. Гостей было много, ведь каждый хотел поздравить с двадцатилетием наследника, богатейшего вельможу Полуденного Лорана, а за одно и главу фискалов этой области королевства. Плюс все знали, что маркиз весьма злопамятен и на подарки не скупились. Фогороши превзошли самих себя. Гости и даже семейство маркиза, были в восторге. Дворецкий маркиза, самолично провел музыкантов в комнату для отдыха, где уже был накрыт роскошный стол. Усталые и голодные Фогороши, накинулись на яства и естественно напитки, не дожидаясь девушек, которых пригласили за подарками на женскую половину замка.

Брыкс Смычок, встал с полным бокалом и вдруг захрипев, рухнул на стол, сметая блюда и кувшины. В точности, повторяя его движения, вокруг стола, хрипя в агонии, падали и сползали другие музыканты. Последняя мысль, была у всех общая:

— ПОЧЕМУ ТАК РАНО?!

Уже прошли календы Северуса, но маркиз с удовольствием вспоминал памятный юбилей своего наследника. И не сколько сам праздник, сколько удачную операцию по приобретению бесценной коллекции старинных инструментов и новых невольниц в свой гарем. Правда девицы попались строптивые, но дни в пыточном подвале замка, на хлебе и воде, тянуться долго. А инструменты, чуть ли не доштормовой работы, заняли почетное место в музыкальном зале. Маркиз не умел ни на чем играть, больше того у него абсолютно не было слуха, но коллекцию покойного отца он лелеял и приумножал. Еще в детстве, маркиз увидел, как за невзрачный виолон, папаша отсыпал солидную горсть золота. Не по годам шустрый мальчик понял, что и продать эту деревянную коробку со струнами, можно не дешевле. Маркиз был невообразимо скуп, а богатство доставшееся в наследство, плюс доходы от фискальной деятельности, позволили ему буквально купаться в этом пороке.