Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт

Тим глядел ему вслед, ухмыляясь и широко расставив ноги. Неожиданно из заднего кармашка его брюк раздался характерный пассажик силонофона — это был сигнал та-фона.

Пительман вытащил пёстренький аппаратик, раскрыл и прижал к уху. Разговор с Моти был тут же позабыт: из трубочки нёсся ласковый голос Минея: «Тимми, ты не мог бы сей же момент бросить всё и заскочить ко мне?» — «Момент, шеф! Я свободен, тем более для ваших дел».

Миней указал ему на огромное кресло в углу, удалённом от окон и от двери.

Впрочем, и стол босса тоже был задвинут в глубину кабинета, поближе к стене, которую полностью закрывал необычайно пушистый ковёр с затейливо вытканными на нём серо-зеленовато-желтоватыми спиралями, переплетающимися с эллипсами, пронизанными тонкими ослепительно-белыми молниями. Это, да ещё и густой длинный ворс ковра создавали впечатление непрерывного вращения спиралей и эллипсов в бешеном танце. От этого начинало слегка позванивать в голове. Поэтому Тим изо всех сил старался не глядеть на ковёр. Но босс заметил его непроизвольные попытки и как бы вскользь заметил: «Я вижу, что оптический эффект на тебя действует!..» — «Конечно!.. Жаль, что у нас нет специалистов-оптиков». — «Нам сейчас важен не только оптический эффект… — тонко улыбнувшись, произнёс Миней.

— Но я хотел бы с тобой о другом поговорить. О дельце, имеющем отношение к другим эффектам. Только не удивляйся, милый мой!.. Я слышал в ирие о некоем клубе, где собираются выходцы из России. Старенькое, обшарпанное здание почти на окраине Эрании. При этом клубе есть самодеятельный ульпан-гиюр. Я намекнул Ашлаю, что этот клуб следует взять под наш контроль, обеспечить добавочным финансированием… Ремонт, то, сё… новая вывеска… Представляешь? — шикарные помещения, всякие секции по интересам!.. Немного на отлёте — главная контора продуктовой сети «У Петра и Павла»… скажем так, либерального типа. Нет, не подумай чего плохого: так действительно зовут ребятишек, организовавших этот бизнес. Не их вина, что получилось немного… э-э-э… символически…» «Что-то я не врубаюсь, шеф. Какое этот клуб с ульпан-гиюром имеют отношение к «Лулиании» и к угишотрии? К фанфарологии, наконец?» — недоуменно поднял брови Пительман. — «Сейчас поймёшь… Нынче там просто собираются самые разные люди — поообщаться на родном языке, попеть вместе любимые песни… А мы создадим особый, экспериментальный, ульпан-гиюр, куда наберём специальную группу… отнюдь не случайных людей! — многозначительно понизил голос Миней. — Никакой стихии, которая, сам знаешь, куда может завести… Наши люди уже связались в странах бывшего СССР с… э-э-э… группой «Штиль»… Интересное название, правда?..» — «Очень!.. Но я что-то никак не могу догнать до смысла…» — «Сейчас догонишь, мальчик мой! Мы хотим привезти и создать тут группу наших людей. Условно назовём их, так сказать, штили… э-э-э… по названию их головной фирмы. Эти наши штили со временем, после требуемой подготовки… э-э-э… органично вольются… в среду их бывше-нынешних… меиричей… Понимаешь, что это значит? Как бы их, но на самом деле наши люди в упёртой фиолетовой среде! А силонокулл — само собой, тоже нам в помощь!.. Ну, не тебе рассказывать, хавер Дабур!..» — «Я, кажется, начинаю смекать». — «Ну, ещё бы! Доберманова школа! Твоё дело — навести мосты с первой группой штилей. Ты же у нас обаятельный!.. Надо будет нам вместе разработать спец-программу их обучения. Когда они конкретно появятся, я дам тебе знать. Ты возьмёшь этих ребят под свою ненавязчиво-нежную опеку, как только ты и умеешь. В общем, хавер, думай! Можешь подключить Офелию…» — «Цели ясны, задачи определены! Как я понимаю, это тоже работает на угишотрию!» — важно поднял палец Пительман. — «Ещё бы! Но ты не запускай и основной проект. И не ссорься с Моти!

Мне очень важно, чтобы вы с ним вместе работали!..» — «Боюсь, он мне перестал доверять…» — «Но в дом к ним ты же вхож?» — «Ох… Да… Но как это всё сложно…» — вздохнул Тим. Миней ласково похлопал его по плечу и предложил: «Давай поужинаем…» …

Открыв рывком двери своей машины, Моти плюхнулся на сиденье, чтобы отдышаться и придти в себя. Вытащил та-фон и, нервно тыкая в кнопки, набрал номер Рути. Пока звучали длинные гудки, он весь извёлся. Наконец, зазвучало родное, приятное чуть с хрипотцой контральто жены.

Сидя в салоне, в своём любимом кресле с вязанием на коленях, Рути, прижав к уху маленький аппаратик, улыбаясь, говорила нараспев: «Это ты, Мотеле? А-а… У меня всё в порядке. Ширли у себя, мальчики… не знаю, где… Говорили, у них вечером с этим… э-э-э… Тимом встреча… Сдался он им!.. А что я могу сделать… Ну-у, Мотеле… Это ты должен его послать… Я не могу… А почему ты не можешь? Как — только что с ним расстался? — лицо Рути начало потихоньку мрачнеть. — Не может быть! Ну, не расстраивайся… Дома расскажешь… Приезжай поскорей!.. Я тебе приготовила что-то вкусненькое… Не скажу… Увидишь, попробуешь…» Моти выводил машину на магистраль и, автоматически следя за дорогой, подумал: «А всё-таки хорошо, когда есть тихая пристань, и всегда рядом такая тёплая и любящая Рути.